Покоряя тонкие миры - страница 5

В этот момент я не знал, что ему ответить, потому что не помнил всего, что произошло вчера. Да и признаться, не особо готов был видеть ту незнакомку, поскольку не знал, какого было её расположение ко мне. А мысли, что могло произойти, разрывали меня в разные стороны. Поэтому я согласился заранее, но хотел отказаться от этого в течение недели, поскольку не хотел огорчать его сейчас. Мы сменили ещё пару тем, обменялись фразами, и оба поняли, что разговор зашёл в тупик, а неловкость молчания в нашем состоянии не хотелось перебивать какой-то другой разбавленной темой.

Я вернулся в комнату. Лежать уже не хотелось, поэтому я просто сел на кровать и уставился в стену. К чему этот сон? Спустя пять минут я понял, что мыслями к правде не прийти. Мой желудок подсказал, что стоит сделать в ближайшее время. Спустившись на второй этаж и пройдя в столовую, где можно было вдоволь наесться за сущие гроши, я увидел уже заканчивающего прием пищи консьержа, с которым как мне казалось, у нас были теплые отношения.

– Здравствуйте, сэр, – воскликнул я, приближаясь к нему.

Руку протягивать на мой взгляд было не уместно, поскольку человек вел прием пищи и навряд ли ему хотелось производить обмен микробами в этот момент.

– Добрый день, голубчик, я рад наблюдать вас в добром здравии, что было с вами вчера? Вы словно околдованный промчались мимо меня, с таким же взглядом влюбленные идут на край земли за своим счастьем.

Он улыбнулся краешком глаз и кончиками губ, после чего растаял в искренней улыбке. Я тоже не смог ее удержать, и просто стал улыбаться.

– Простите, Генри, я очень смутно помню вчерашний вечер, но хорошо помню ту, которая вызвала эту улыбку. Я пойду, что-нибудь поглощу, – сказал ему, и дружески хлопнул по спине человека, на лет тридцать старше меня.

Взяв поднос в свои руки, мои глаза разбежались, но выбора особенно не было. Я взял суп с грибами, две половинки разного гарнира с большим шницелем, политым густым соусом, три постных булочки и два салата, в названиях которых я сомневался. Разумеется, в конце это все связать должен был чай, горячий и черный, примерно такой, как вчерашняя ночь вдали от центра города, фонарей, и людей.

Голод невозможно было сдержать, накинувшись на еду, я даже забыл про осанку, хорошо, что относительно быстро вспомнил об этом. Видимо, моя врожденная особенность обращать внимание на себя и видеть со стороны вновь сыграла положительную роль. Вновь каждый кусочек пищи стал пережевывать двадцать пять раз, низменные чувства вновь отошли на второй план. Время блаженства было растянуто до максимума, и еще остался чай, я всматривался в его черное глянцевое дно, натянутое на поверхность. Взял кружечку двумя руками не потому, что она была огромной или мои руки замерзли, я просто побоялся, что они могли немного дрожать.

Когда я пью чай, то смотрю либо в пол, либо на собеседника, и лишь иногда осматриваю место, в котором нахожусь. Я поднял глаза и направил взгляд на дверь в тот момент, когда входил вчерашний странный тип, давший мне тот пакетик, половина которого до сих пор была где-то в комнате, о чем я вспомнил и улыбнулся.

Что ему тут было нужно? Может он тоже живет в этом доме? Да какая разница, еда вкусная, а чай горячий, что может еще интересовать меня? Не обращая внимания, я допил чай и унес поднос к мойке, открыл дверь выхода и переступил за порог. Теплые оттенки интерьера, немного обшарпанный вид, эта картина после плотного приема пищи прибавила лени к моему состоянию. Мягкий красный ковер с зелеными полосами по краям, стены, обшитые деревянными панелями с толстым слоем лака, вставки в виде декоративных колонн, покрытые краской золотистого цвета, которая от времени приобрела несколько оттенков. Цветы, стоящие на подставке, высотой примерно метр с небольшим, так, что можно было, едва пригнувшись, почувствовать запах. Весь интерьер дополнял высокий и когда-то белый потолок. Мысль о простом походе в комнату угнетала, мне хотелось пройтись, но не на улицу, а просто прогуляться по этим длинным коридорам. Я направился в левое крыло здания к лестнице, мне нравилась загнутая лестница, она была ровной, словно балкон с перилами, прилегающий к общей стене с квартирами. Полуовальное помещение мне нравилось. Взявшись левой рукой за перила, я начал свое восхождение вверх, много места по центру давало чувство свободы, и после хорошего завтрака захотелось покурить. Ширина перила позволяла его захватить, оно как влитое лежало в моей руке. Ступеньки были невысокими, поскольку их было немало, что без сомнения, облегчало подъем.