Покров над Троицей - страница 25

Гракхххх… В ответ на слова князя раскатился залп польских батарей. Словно испугавшись их грома, вздрогнули и задрожали крепостные стены, взметнулась вверх и медленно осыпалась на плечи защитников кирпичная пыль и мелкая, протёртая извёстка. Рядом застонал раненый. Почти сразу на польской стороне грохнул ещё один залп, а следом ещё…

-А монах-то прав оказался! - пробормотал Долгоруков, оказавшись рядом с Игнатом около стрельницы. - Огня сюда, живо!

Факел с просмоленной паклей, игрушечный в массивном кулаке князя, пролетел без малого сотню шагов и уткнулся в пожухлую траву. Будто отвечая на этот вызов, от крепостного рва сухо затрещали мушкетные выстрелы, и весь периметр монастыря опоясался короткими вспышками ружейной пальбы.

-Латиняне под стенами! - заголосили дозорные на башнях.

-Пали! - во всю глотку заорал Долгоруков. - Из всех орудий пали! Не жалей супостатов!!

Словно многоголовый Змей Горыныч, полуторные “медянки” подошвенного боя выплюнули двухсаженные снопы огня вперемешку с дробом. Зло, по-волчьи, огрызнулись с серединных бойниц тюфяки. В тон им залаяли вразнобой со стрельниц затинные пищали и мушкеты. Восемьдесят пудов свинца разом обрушилось на аккуратные штурмовые колонны гетмана Сапеги, дисциплинированно и организованно идущие на приступ монастырских стен. В отличие от защитников Троицы, им нечем было укрыться и негде спрятаться. Монастырская артиллерия била в упор, проделывая страшные бреши в атакующих порядках, но не раз нюхавшие порох ландскнехты-наёмники, прельщенные рассказами о несметных сокровищах монастыря, упорно лезли вперед, устилая трупами крутые склоны Маковецкой горы.

-Отзывайте полки, гетман, - хмуро посматривая на поле боя, произнес иезуит, - схизматики перебьют ваших солдат всех до единого. Я никогда не видел такой плотности огненного боя.

-Они обязательно зацепятся, - шептал Сапега, приподнимаясь в стременах и наклоняясь вперед, словно желая лично броситься в гущу баталии, туда, где ядра защитников монастыря превращали его людей в алые фонтаны, где, подброшенные могучим ударом, взлетали кучей дров либо заваливались на бок наспех сколоченные турусы.

-Мартьяш! - нервно крикнул Сапега офицеру своей свиты, - скачи к батареям, прикажи усилить обстрел. Нужно заставить замолчать крепостные орудия во что бы то ни стало!

Польские пушкари и без понуканий старательно поддерживали атаку. С левой руки две батареи с обрыва Глиняного оврага доставали через Кончуру до Луковой, Водяной и Пивной башен. Центральная батарея, самая близкая к стене, била по Келарской и Плотничьей башням. Батарея правого фланга держала под обстрелом всю северо-западную стену от Житничной башни до Каличьей.

Стреляли по вспышкам, едва заметным сквозь предрассветную мглу и густые облака дыма. В сторону Троицы роем летели чугунные ядра; некоторые из них попадали в цель, и тогда в орудийных печурах крепости бушевал шторм, сбрасывая со станков пушки и калеча пушкарей. К пострадавшей батарее сразу же бросались монастырские слуги. Новые орудия тут же занимали место уничтоженных и стреляли, стреляли так часто, как только их успевали заряжать. Палили “куда-то туда” в дым, в разрывах которого плыли побитые свинцовым градом гетманские полковые штандарты. Лютеранская пехота, под градом свинца, шла на приступ православной тверди плотными колоннами, хотя россыпью добежать можно было быстрее. Но что в одиночку делать на крепостной стене?