Отношения матери и сына в последнее время были омрачены спорами. Жюльен любил свою мать и обращался с нею по-прежнему почтительно, но ему не нравились её отношения с Анри и деятельность их клуба. Мадам Руж была очень привязана к своему единственному сыну. Его неожиданное сообщение об отъезде так встревожило её, что она готова была пожертвовать и клубом, и Анри, лишь бы не расставаться со своим Жюли, как она называла его в детстве.
Такси затормозило у центрального входа в вокзал. Мадам, расплатившись, стремительно покинула машину и почти бегом направилась к первому пути. Любимый силуэт она заметила издалека и громко окликнула сына. Он обернулся и шагнул ей навстречу. Мать обняла его, и они поцеловались.
– Так что случилось? Почему и куда ты уезжаешь? – взволнованно спросила она.
Он взглянул на часы и ответил:
– У нас мало времени, – и быстрым шагом пошёл вдоль перрона.
Впереди, метрах в пятидесяти, выделялся ярко-красный вагон, перед входом в который стояли два человека в форме. Жюльен спешил к нему, мадам Клодин еле поспевала за сыном. На ходу она снова пыталась спросить о причинах столь неожиданного отъезда и когда он собирается вернуться, но сын ей не отвечал.
Остановился он перед людьми в форме. Вероятно, один из них был проводником, а другой – начальником поезда. Жюльен вынул из кармана красный конверт и протянул его проводнику. Тот достал из конверта какую- то бумагу, видимо, билет, и прочитал вслух:
– В один конец. Жюльен подтвердил.
– Вы едете самостоятельно, или мадам с вами? – спросил начальник поезда.
Жюльен вопросительно посмотрел на мать. Она увидела на его лице необычную улыбку. Не озорную, как бывало часто, а кроткую и блаженную. Тихая радость, наполнявшая его, светилась в этой улыбке.
Она умоляюще посмотрела на сына. От слов «в один конец» слёзы выступили на её глазах, какая-то непривычная робость не давала ей говорить. Вся её материнская власть над сыном куда-то улетучилась. Теперь она сама почувствовала себя ребёнком, который умоляет родителя не оставлять его одного.
Жюльен протянул руку, чтобы помочь ей подняться в вагон. Проводник и его начальник, уступая им дорогу, слегка поклонились и одновременно произнесли:
– Добро пожаловать!
Мадам Клодин хотела было сказать, что у неё нет железнодорожного билета, а в Париже её ждут дела… Но почему-то промолчала и с не свойственным ей смирением подчинилась сыну.
– Все обитатели нашего мира живут друг для друга. Любовь порождает бытие. Лучи солнца, падая на землю, дают энергию для существования всего живого, и в благодарности, стремящейся к источнику добра, тянутся вверх трава, и цветы, и деревья, чтобы поделиться своей жизнью с насекомыми, птицами и животными. Родители дарят себя и свою жизнь другому, которого ещё не знают, как не знают и того, будет ли им за то какая-то награда. Само бытие новорождённого является благодарностью за милость, которая, порой и с риском для собственного существования, дарит жизнь другому существу. И в этом проявляется любовь, любовь деятельная. Вы отдали нам самое дорогое, что у вас есть, не сознавая этого, и мы благодарны вам и всегда будем помнить о вас. Знайте, что в нашем сердце всегда есть место для вас.
Святой Николай встал из-за стола и подошёл к мадам Руж. Непонятная радость и одновременно тихая печаль наполнили её сердце. Он обнял её и поцеловал. Приятное тепло окутало женщину, ощущение благодати и неземного блаженства наполнило всё её существо. Она закрыла глаза, как бывает, когда ты уже почти проснулся, но, чтобы не потерять впечатления сна, не открываешь глаз. Именно так стояла она, обнимая ещё не знакомого, но в то же время как будто самого близкого ей за всю жизнь человека…
