Полдень древних. Гандхарв - страница 16

Не то чтобы убедительно, но и даже вообще, говорить расхотелось. Не было слов. Этюдник с грохотом свалился на землю. Она не обратила внимания. Нервно глотнула и прикрыла рот рукой.

Таких красивых лиц не видела никогда. Даже страшно рядом стоять. Что-то сверхчеловеческое, даже внеземное. Так предки представляли себе богов. Наверное… Или нет, ангелов. Как на иконе. Со всей этой беспримерной математической гармонией черт. Где все выверено и соразмерно. Плавные дуги золотых бровей перетекают в узкий, длинный нос, поддерживаются по стилю аскетическими скулами, и вся форма нисходит к короткой, густой бороде. Ух! Даже дух захватывает. Архитектура какая-то, а не биология! И в цвете бесподобно. Большие голубые глаза, нежный румянец, золотые волосы. Да, мокрые, растрепанные, накрученные в какие-то нелепые косы, но поразительно, иконописно элегантные.

Чудо какое-то! Будто нарисовано… Впрочем, были в образе и шероховатости. Да, ангел, но такой, как бы, падший. Понятно, в спешке было не до рубахи. И вот то, что не прикрыто, оно в музейные экспонаты не годилось. Совсем…

Этакая поеденная природой машина для житья, чем-то даже смахивающая на анатомические препараты. Жира там патологически не было. Такие насмерть высушенные тела можно наблюдать, разве что, у престарелых бодибилдеров. К тому же, все густо забито татуировками. По стилю – какое-то этно, причем очень высокой пробы. Неяркие, красноватые рисунки располагались преимущественно на ключевых точках тела, суставах, серединных и боковых линиях. Смотрелось красиво, и чувствовалась в этом единая система, не случайно и не в разброс они были нанесены. Тот, кто их набивал, знал, как подчеркнуть красоту сложения.

И там, вообще, имелось что подчеркнуть. Парень был высок и поразительно красиво сложен. Если «распустить» глаз, чтобы жил и мослов не замечать, к этой осанке крылья вполне бы подошли.

Рассматривать его было до невозможности любопытно. Открывались все новые детали, в русле логики какой-то нелюдской. Это, вот, косы до пояса, штуки три, наверное, нет четыре. Зачем? Царапины на боку, три длинных, абсолютно параллельных надреза. Кто это мог сделать? Когда вот так выпирают ключицы и даже мышечные волокна на груди и плечах – это какая-то болезнь?

Она не могла остановиться. Хотя было стыдно. Даже, наверное, опасно. Напоследок парень улыбнулся. Вполне искренне. Ожидая, должно быть, ответа. И опять напугал до смерти. У него был оскал шестилетнего. Знаете, когда зубы растут. И торчат, круглые и гладкие, из распухших десен, вылезши наполовину. У ребенка мило смотрится.

На вид ему было лет двадцать пять. Свежая кожа, блеск в глазах, густые волосы – все говорило о том, что он молод.

И красивый… Неизвестно как человек ощущает себя в подобном теле. Есть такое в кинематографе явление – лицо-талисман. Поразительной красоты статист, кочующий из фильма в фильм ради эффектного кадра (надо порой, в ключевой момент зрителя зажечь). При каждом талантливом режиссере такие есть. Не знаешь, завидовать им или сочувствовать… И вот, интересно, откуда они берутся? Это ж какая-то уникальная генетика, древняя благородная кровь… А этот вот, в тайге откуда взялся? Прилетел? Низвергнут за грехи? Сбежал со съемочной площадки?

Она сделал шаг назад и дернула рукав.

– Отпустите! – незнакомец продолжал рассматривать и улыбаться.

– Вы из Карасева что ли?