– Ирис! Доклад! Состояние корабля! Ирис, ответь! – закричал Шульц в пустоту, его голос дрожал от смеси страха и ярости. Он бросил бесполезные попытки реанимировать Юки и оглядел погружающийся в красную тьму Мостик.
В этот момент Алексей Петров, оператор сенсоров, сидевший за своей консолью чуть поодаль, резко вскрикнул. Он лихорадочно пытался разобраться в каскаде аварийных сообщений, сыпавшихся с внешних датчиков – гравитационные аномалии, всплески радиации, потеря сигнала с половины сенсоров… Его пальцы летали над клавиатурой, пытаясь вызвать диагностику, когда его панель взорвалась. Сноп ослепительных сине-белых искр ударил ему прямо в грудь. Осколки пластика и стекла разлетелись по отсеку. Тело Петрова выгнулось в кресле неестественной дугой, изо рта вырвался короткий хрип. Затем он безвольно рухнул вперед, на разбитый пульт, его рука случайно задела сенсорную панель. На одном из уцелевших боковых экранов его консоли замерло последнее считанное изображение – график пикового скачка энергии в сети Центрального Модуля, взметнувшийся вертикально вверх и оборвавшийся красной линией системной ошибки.
– Алексей! – Эмили Картер отшатнулась от своего пульта, прижав ладонь ко рту, ее глаза наполнились слезами. Она задрожала всем телом. Два трупа за минуту. Красный мигающий свет выхватывал из полумрака их застывшие в неестественных позах тела, медленно расплывающийся дым и хаос разрушенных консолей. Вой сирен, казалось, ввинчивался прямо в мозг.
Шульц застыл на мгновение, его взгляд метался между телом Юки, телом Петрова и обезумевшими, искрящими панелями. Ледяная волна паники подкатила к горлу, захотелось забиться в угол и закрыть глаза. Но он был старшим офицером на Мостике. Его учили действовать. Он сжал кулаки, заставил себя выпрямиться.
– Картер! – рявкнул он, голос прозвучал хрипло, но достаточно твердо, чтобы перекрыть вой сирены. – К консоли связи! Основной канал! Вызывай Капитана! Приоритетный вызов! Немедленно!
Он сам бросился к своему пилотскому пульту. Большинство индикаторов не работали, но несколько ключевых систем еще отображали статус – все красные или желтые. Корабль продолжало трясти. Индикатор статуса гипердвигателя мигал угрожающе красным – "Критическая ошибка".
– Капитан Романова! Мостик вызывает Капитана Романову! Срочно! Авария! Пожар! У нас потери! – кричал Шульц в микрофон гарнитуры, но в ответ слышалось лишь злобное шипение статики и далекий, нарастающий гул, словно где-то в глубине корабля разрывался на части сам металл. Хаос только начинался. Эмили, всхлипывая, колотила по кнопкам на полумертвой консоли связи, но экран выдавал лишь сообщения об ошибках подключения. Они были одни.
***
Глухой, низкий гул, вибрирующий сквозь палубу, перешел в резкий, пробирающий до костей треск, будто кто-то гигантскими ножницами резал металл корпуса.
Антонио Веласкес, корабельный повар, рывком сел на своей койке, сердце бешено колотилось. Сон как рукой сняло. Каюта ощутимо тряхнулась, с полки с глухим стуком упал его любимый, зачитанный до дыр сборник рецептов «Sabores del Espacio». Не успел он нащупать тапочки, как корабль содрогнулся снова, и в этот раз раздался оглушительный хлопок – взрыв. Дверь его каюты выгнулась внутрь, словно картонная, замок со скрежетом вылетел из пазов. Из коридора ударило жаром и ослепительно-оранжевым светом, на мгновение выжигая сетчатку.
