Золотую цепочку, свое единственное украшение, подаренную родителями на восемнадцатилетие, убрала в кошелек. Денег в нем было немного – только на автобусный билет. Заранее она его брать не рискнула – в деревне все друг друга знают, пошли бы расспросы, куда да зачем она отправляется, а там бы и Михаилу донесли. Нет, лишние придирки ей не нужны.
Попыталась заснуть, но сон не шел. Как на грех, в соседней комнате что-то взрывалось, кричало и грохотало: шел какой-то убойный триллер. Не выдержав, она на цыпочках прошла в нее и укоризненно покачала головой. Как и ожидала, Михаил сладко спал под дикие вопли телика. Выключить его она не решилась, муж тут же бы проснулся, просто убавила звук. Михаил лишь недовольно пошлепал губами и всхрапнул.
Вернувшись к себе, снова легла, но от волнения сон не шел, хотя обычно она, умаявшись за день, засыпала сразу и спала до утра без сновидений. Но теперь уже под утро вдруг привиделось, что она, вся такая красивая и ухоженная, с маникюром на тонких пальчиках, идет в туфлях на высоких каблуках по обсаженному старыми липами бульвару, а рядом с ней красивый мужчина. Он бережно поддерживает ее под руку, и они над чем-то весело смеются. Но кто ее спутник?
Она хотела повнимательнее на него посмотреть, но тут раздался сердитый оклик:
– Ты чего дрыхнешь? На часы смотрела?
Галина заполошно соскочила с постели, очумело оглядываясь. На пороге стоял Михаил в рабочей одежде, грозя ей увесистым кулаком.
– Коровы недоеные орут, общинное стадо уже прошло, мне пришлось вчерашний суп самому разогревать, дети в школу собрались и ушли, а ты тут дрыхнешь без задних ног! Вставай давай и делом займись, кикимора болотная! Или убирайся из моего дома, если бездельничать вздумала!
Он ушел, а Галина, управившись с домашней работой, не стала, как обычно, готовить еду на всю семью, а вывела Мурку во двор, вышла в палисад и принялась ждать покупателей. К счастью, они не заставили себя ждать. Серый фургон подъехал к воротам, несколько удивленная Мурка без особого сопротивления поднялась по сходням, Галина рассказала новой хозяйке, что корова любит, а что нет, получила довольно пухлый конверт с деньгами и распрощалась с хуторянами.
Ей немного было жаль коровку, все-таки больше трех лет с ней возилась, но на хуторе ей будет лучше, это без вопросов. Еще бы остальных коровок пристроить в хорошие руки, но времени нет, да и не они ее – потомство старой коровы, а ту покупал муж. Галина прикусила губу и твердо поправилась: – сожитель. Теперь уже бывший.
Пересчитала тысячные – ровно сотня, как и договаривались. Плотно завернула деньги в тряпицу и подколола ее с изнанки лифа платья, оставив только тысчонку на дорогу. Кривовато усмехаясь, написала на обратной стороне какой-то бумажки «Михаил, раз ты меня выгнал, я уезжаю, больше рабыней не буду. Можешь хоть кого в дом приводить. Обратно не жди».
Положила ее на обеденном столе так, чтоб сразу бросалась в глаза, и вернулась в свою комнату. Подхватила приготовленные вещи, опасливо выглянула на улицу – пусто. Можно идти. Вот бы еще не встретился никто, было бы и вовсе хорошо. Но не успела она дойти до поворота, как показался служебный УАЗик дяди Пети. Она с унынием подумала «вот же принесла нелегкая», как машина остановилась и участковый спросил:
– Галина, ты куда?
Пришлось обтекаемо ответить:
– В центр, дочку навестить. Посмотрю, как устроилась.
