Полихромы. Серебряная Тьма - страница 22

Но Карина вспоминала сверкающий камень на уроке физики, вспоминала то, что она пережила в батутном замке, и здравый смысл выкидывал белый флаг, паковал чемоданы и уезжал в отпуск, оставляя ее наедине с идеями, от которых сердце замирало как на американских горках.

В первую очередь, нужно было время. Чтобы привыкнуть к мысли о существовании полихромов. Чтобы испытать себя, ощутить в себе хоть что-то из тех удивительных способностей, которые по словам Матвея и Жарова у нее есть.

Конечно, не только у нее, но и у Тимохина. Та самая ложка дегтя, без которой никуда. Точнее не ложка, а целый грузовой вагон. Из всего класса, да что там, из всей школы вторым должен был оказаться именно он. Вот бы Яська… Как бы они зажгли…

Мысль о Яське отозвалась грызущей болью.

Она позвонила вчера вечером, не дождавшись звонка от Карины. Ей было лучше, она умирала от желания узнать подробности встречи в актовом зале. Никогда в жизни Карина не врала Яське, а вчера пришлось. Она не смогла придумать ни одной правдоподобной причины, по которой Матвей и Жаров могли позвать ее на встречу, поэтому сказала просто: «я там проторчала полчаса, никто не пришел», а потом два часа слушала, как Яська на все лады ругает их обоих.

Одно вранье наматывалось на другое, как сахарная вата на палочку в руках продавца. Сначала она не призналась Яське насчет Тимохина. Теперь не рассказала о полихромах – а как про них расскажешь?. Ложь висела между ними как как пелена густого тумана: очертания фигур видишь, но и только. Какое мерзкое ощущение.

Карина бесцельно кидала мяч в стену, а в голове звучал раздражающий монотонный голос Жарова.

– Никто из посторонних не должен знать о полихромах. Под посторонними я имею в виду всех неполихромов. Друзья, семья – никто. Только свои. Только полихромы. Это наша тайна. Общая. Одна на всех.

Иметь общую тайну с Жаровым было ужасно, зато с Матвеем – здорово, и то, что это была одна и та же тайна, совсем не делало положение легче. У каждой медали две стороны, говорила мама, и часто все зависит от твоей точки зрения. Сейчас Карина никак не могла определить, на какой стороне она находится и куда смотрит.

Как она рухнула в его объятия вчера…

Мяч вывалился из рук Карины и откатился в лужу.

Они знали, что она появится именно там, потому что Тимохин свалился на то же самое место. Ему повезло меньше, его никто не страховал, и он приложился всем телом об пол. Не то чтобы Карине было его жаль.

А ее поймал Матвей. И Даридзе не возражала и ничего не сказала. Как было не увидеть в этом хорошее предзнаменование?

– Лови!

Мяч угрожающе просвистел мимо уха. Взметнулись русые косы убегающей Машки. Карина подобрала мяч и уселась на ступеньки для зрителей. У нее больше не было сил притворяться, что она тренируется.

Они сказали, что не знали, какое испытание ждет их с Тимохиным. А то, что выглядело как батут, на самом деле было вещью из чего-то вроде другого измерения, как и камень, который Жаров притащил на урок. Он так чудно назвал это место… этаж… уровень… или слой. Никак не вспомнить. Жаров столько всего вывалил на ее голову, как тут было запомнить. Главное, что для обычных людей камень был просто булыжником, а розовый замок – заурядным батутом, и только полихром мог увидеть сверкание алмаза или утонуть в красной воде, а потом свалиться с потолка.

– Каринка, не ленись!

Мимо пробежал папа, такой красивый в футболке с коротким рукавом. Настоящий спортсмен. Легко было представить рядом с ним этого, Тимохина. Вот кто бы с радостью бегал с папой вокруг стадиона. Нет, на это нельзя было смотреть ни с какой стороны. Лучше всего было притвориться, что никакого Тимохина нет, выкинуть его за пределы своей вселенной. В ее мире есть папа, мама, Машка, Яська, Матвей, полихромы…