Цветастый гипноз по ТВ…
Мебельный рынок 21 века
Тут мебель из кала и палок,
валежника, листьев, воды
и перьев замученных галок
из леса китайской орды.
С добавкой коровьих лепёшек,
с плевками раскосых дельцов
и с клеем из тины и мошек,
и с матом больных молодцов,
под тонкою тканью из трещин,
под лаком собачьей мочи.
Для тяжести, ровности вещи
на дне, по бокам кирпичи.
Местами пустоты, резина.
Покрашена жижей трясин.
Стоит на блестящей витрине
с наценкой, эмблемой Руси…
Арену Ананяну
Полёгшие
Великое рубище стихло,
а пламя разгладило ширь,
дыханья, хрипения сникли
и выгорел строимый мир.
Заранее вспаханы земли.
Аллеи щербаты, черны.
Тут каждый – упавшее семя.
Отчизне и в смерти верны!
Упали стада все и семьи,
что знали так много добра.
Остывшие печки и сени
средь злата, богатств сентября.
Коровы с телятами в пузах,
коровы с телками сплелись,
и замерли вженские грузы
и те, что уже родились.
Искринки потухли с игрою,
дотлели поля и сучки,
а рядом с текущей рекою
кровинки пробили ручьи.
Я рядом с убитым развалом,
наземной волной немогил.
В предшкольном, кудрявом начале
я голову в грязь уложил.
С ужасной и алчущей злостью
разломлена каждая кость,
что можно привзять меня горстью.
Ах, где же господняя горсть?
Самовнушения
"Отнимись у людей! Изымись из толпы!
Избегай ход таранов дурных, что в бою,
имеющих наглость и смелость долбить
два уха и лоб, и грудную броню!
Отрекись от скоплений, сплетений глумных,
посмей возыметь свой правдивейший путь!
Беги от предателей, шлюх и чумных,
что в ум добавляют пороки и муть!
Несись от больных и печальных, воров,
заразных и жутких, и липких до язв;
от горе-семьи и нарядных оков,
что гнут и калечат под маскою ласк!
Откажи всем вопросам, приказам, судьбе!
Плыви, хоть порой одноруко гребя!"
– Шепчу и кричу от рожденья себе,
чтоб дух сохранить для родного себя…
Амазонка
Ты так непохожа на дам и девиц.
Опять покоряешь поэта, о, муза!
Тебе не страшны нападения львиц,
враги и друзья, их слова и союзы.
Под силу любые сражения, груз,
удары от левых, центральных и правых.
Во мне будоражишь оттенки всех чувств,
какие сливаются в море и лаву.
И я салютую при виде твоём.
Вулканы и гейзеры рушат все скрепы.
И всё пробуждённое ярко поёт,
стихи разрывают подкожные цепи.
Ты можешь медведя умело раздеть
и сбить кирпичом лебединую стаю…
От этой тебя не могу я не млеть!
От сил и умений, и смелостей таю.
В тебе наблюдаю энергию Ра
и чую всю мощь, естество очень зорко!
Высокая, властная, будто гора.
Возьми же меня, о, моя амазонка!!
Актриса обнажённого театра
Ванильный амбре и распущенный волос,
малиновый шёпот, кулон на цепях,
невинные, добрые глазки, как лотос,
меня приютили тут, возле себя.
Прильнув теплотой миротворно и тихо,
во мне угасила тревоги и грусть.
Беспечно отдался под юное иго,
под мягкость объятий, истории уст.
Я сбросил броню у диванов роскошных,
совсем распахнулся душой крепостной.
Из радостей мира, какие возможны,
в дыму вдохновляюсь милашкой ночной.
Я пьян и блаженен под алым навесом.
К ней искренней плотью и взором тянусь.
И с этой, давно уж знакомой, принцессой
развратно и чувственно жизнью горжусь!
Быть может, притворщица, гейша, актёрша,
но всё ж не могу заподозрить во зле!
Пусть общая муза! Пускай стриптизёрша!
Но честная в лёгком своём ремесле!
Татьяне Дерусовой
Инкуб
Горошины глаз – огонёчки суккубов,
что страстным салютом повсюду кружат.
Я в роли голодного зверя-инкуба
ищу бессловесных и пылких услад.
Я, будто садовник, гляжу на деревья,
