Политика и хронотоп. Фактор времени и пространства в политических процессах - страница 3

Собственно, попытка рассмотрения политических процессов в России с помощью хронотопа и является целью данной работы.

Хронотоп в его политическом измерении – это культуросообразные, но уникальные в пространстве и времени политические процессы, это основание и рамка одновременно. Календарь, топонимия, навязываемые или хранимые индивидуальные и коллективные смыслы окружающего и проживаемого мира. О самом понятии подробнее поговорим ниже, но важно принять, что человек не выбирает время и место своего рождения, однако время – эпоха – и окружающее пространство во многом определяют его человеческую сущность. Хронотоп – это особое, уникальное единство пространства и времени, внутри которого и из которого формируется поколение, тот или иной тип отношений в обществе, стране: «время стахановцев», «дети войны», «поколение пепси» и так далее. Именно этот особый тип человека и общества, сформированный в определенном хронотопе и из определенного хронотопа, во многом определяет и характер, и динамику политических отношений в обществе. А управление, контроль или коррекция этого типа – всегда ключевой вызов для власти.

Хронотопные смыслы и ценности не витают в воздухе или глубинах человеческого мозга, они зримо зафиксированы, материализованы и воплощены в повседневности. Пространственно-временная фиксация человеческого, памятные даты и праздники, мемориалы и городские легенды, театральные постановки и произведения искусства, топонимика и символы – всё это на первый и обыденный взгляд вроде как из области культуры, философии, истории и краеведения, но никак же не реальной политики. Но любой человек, живущий в любом регионе России, хорошо видит и чувствует проблематику живой и конфликтной в нашем настоящем истории, топонимики, политической географии. В самых различных исследованиях, отраслевых науках, в политической экспертизе и полевой социологии можно найти массу интерпретаций и объяснений феномена и причин политизации пространства и времени. Но в реальности между теоретическим многообразием гуманитарных наук и мероприятиями ко Дню народного единства, между научным культурологическим анализом и политическим креативом на выборах – пропасть, и зачастую эти миры в практической повседневности не пересекаются. И даже больше: активизация публичных политических дискуссий естественным для политики образом приводит, скорее, к опрощению и идеологизации истории, которую, словно куклу, всякий начинает рядить в собственные наряды в соответствии с личными политическими интересами и установками. В результате у политиков и уж тем более обывателя нет времени и потребности в серьёзном осмыслении, например, всё той же истории и исторических мифов, но в определенные моменты история сама вторгается в актуальную политику и наводит там серьёзный сумбур.

Так с началом спецоперации России история, которая ничего общего не имеет с исторической наукой, стала универсальным аргументом в огромном информационном потоке для пишущих и комментирующих актуальные события. Появилось и стало распространенным даже новое для политического языка понятие, заимствованное из молодежных аниме-тусовок прошлого века, – «косплей» (дословно: «костюмированная игра» – копирование героев фильмов, игр, анимации, комиксов). За несколько месяцев спецоперации исторические аналогии стали не меньше чем политическим фактором, влияющим на настроения миллионов следящих за событиями на Украине. В зависимости от событий на фронтах и в стране нам объясняли про повторение (косплей) и Первой мировой в тех или иных примерах, и предреволюционной ситуации, и Русско-японской войны, и Финской кампании, и Сталинградской битвы, и операции «Багратион», и неудачного оставления Харькова в 1942 году, и периода распада СССР, и много чего ещё – вплоть до «времен очаковских и покоренья Крыма», в деталях, от оценки того или иного командира до глобальных сценариев для страны и мира. На самом деле это вторжение истории в актуальный политический хронотоп – процесс естественный, не новый и далеко не уникальный для России. Как писал знаковый для тематики этой книги французский историк П. Нора: «…у историка отбирается его традиционная монополия на интерпретацию прошлого»