Раньше геи открывались крайне редко и мы относились к этим, обычно, умным и симпатичным людям с уважительным непониманием, боясь неосторожно задеть больную, как мы считали, тему.
Пикантность вопроса связана с лёгкостью перехода от уважительного непонимания к принудительному подражанию. Деонтические категории не имеют строгих границ:
нельзя – нежелательно-безразлично – желательно – обязательно
Абрам Моисеевич, почему вы хотите уехать? Что вас не устраивает? – Меня не устраивает отношение к гомосексуализму! – А какие проблемы, вроде же с этим всё спокойно? – Послушайте, при Сталине за это расстреливали, при Брежневе принудительно лечили, сейчас это вошло в норму. Так вот, я таки хочу уехать из этой страны, пока это не стало обязательным!
Большой знаток и популяризатор фрейдизма Фриц Виттельс через бисексуальность соединил идеализм Платона с материализмом Фрейда:
Для Платона любовь в конечном счете – любовь к прекрасному. И Фрейд признает за сексуальными влечениями способность к сублимации. Они обладают способностью сублимироваться и направляться на духовные цели, как искусство, наука, религия, в менее высокой сфере также и на технику, ремесло, политику – на все, что мы в общем называем культурой.
В такой сублимации, разумеется, не может быть и речи о полах. Тут нет ни сексуальности, ни бисексуальности. Всем читателям «Пира» и «Федры» Платона бросается в глаза, что там речь идет исключительно о любви к юношам, как будто, не существует любви к другому полу или, как будто, эта любовь слишком низменна и недостойна философского обсуждения.
Однако, знакомясь с любовью в освещении Фрейда, с ее началом – в аутоэротизме ребенка – и с её концом – на высотах сублимации, – мы видим возрождение античной мысли. Эрос не имеет пола. Животная сторона в человеке насильно надевает на Эроса ярмо пола. Но его природа стремится ввысь от пола в небеса.
Я формулирую пока еще темное положение: либидо окольным путем через бисексуальность освобождается от сексуальности. Думаю, что Фрейд все ближе и ближе подходит к этой мысли.
В том, что мы называем извращением, Платон видел наибольшую духовность. Он ставил мужскую взаимность выше женской, как наименее чувственную, более символическую (педагогическую) и, поэтому, ближе к платонической.
В гл. VI «Бог и Пол…» про любовь замечено: «Сказать кривому, что он кривой, оскорбительно, хотя это святая правда». Потому что каждый человек достоин любви, совершенно независимо от его конкретных достоинств или недостатков. Но кривизна геев становится агрессивной и требует признать себя прямой, обязательной и желательной для подражания. Что, видимо, и произошло в Древней Греции, где мужчины рождались, чтобы стать воинами, а женщины, чтобы рожать новых воинов. Армия и тюрьма не только дисциплиной схожи. Сегодня языческую традицию воспитания юношей назвали бы не любовью, а дедовщиной и совращением малолетних.
Возможно, мода – это нонконформизм, желание уйти от застойной семейности, так же как желание уйти от застойной буржуазности в начале двадцатого столетия пополняло ряды фашистов и коммунистов. Кстати, те и другие делали геев козлами отпущения. Фашисты уничтожали геев, евреев и коммунистов, а рупор коммунистов Максим Горький изрёк: «Никогда не доверяй гомосекам! Искорените гомосечество – фашизм исчезнет».
Хорошо, если сегодня это недолгая мода, а не признаки национального вырождения. Хотя, кажется, что с вырождением наука уже готова покончить раз и навсегда. Журналистка Наталья Барабаш, обаятельная женщина, не феминистка и не лесбиянка, пишет с юмором и печалью:
