– Э, нет! – Здесь, хоть и вперемешку с весельем, уже послышался металл в голосе. Ловушка захлопнулась. – Это уже не-у-ва-же-ние, Александр Дмитриевич, я никак иначе не могу расценить. Во-первых, отчего же не история – целый период, отныне в Бозе почивший? А во-вторых: скромничаете, да ещё как скромничаете, Александр Дмитриевич. Я же помню те ваши статьи о брежневских «психушках». Хотя вы потом к этой теме не возвращались, но стоите, так сказать, у истоков её открытия, да и материалы ваши до сих пор сохранили свою актуальность. Так что вам и карты в руки, кому же ещё? Просто замечаньице, пометочка. Комментарий, если хотите! Это вам ничего не будет стоить, а уж мне-то как будет хорошо!
Крупейников понял, что ему не остается ничего другого, как только уступить. Да, отказаться и в самом деле удобнее было по телефону, вот только не здесь, когда за твоей спиной не просто нетерпеливая очередь, а ещё и приходится как бы раздеваться на глазах у людей, которые прекрасно разбираются в том, что ты говоришь. Он с досадой вернулся за свой стол в научном зале и пододвинул к себе папки со ставшим вдруг камнем преткновения на его пути «плодом творческих мук» неизвестного автора. «Грязная работёнка, но никак не отвертеться. Ладно, день всё равно пропал, хоть с этим, по крайней мере, разделаюсь, а завтра уж за своё „творение“ примусь».
– Ну, наверное, это можно было бы сделать как-нибудь по-другому.
– А как? Как по-другому, Саша? В библиотеке тебя не застанешь, на квартире я тебе трижды записку оставляла с одной только просьбой: позвони. Ты позвонил? Дома у нас ты год как не появлялся. Не пойми меня превратно, просто я хотела узнать, как ты, всё ли у тебя в порядке, только и всего. Или уж и этого теперь нельзя? Так и скажи, я не буду больше беспокоиться.
– Да нет, зачем же, я очень рад, что ты меня не забыла. Но… тебе трудно понять, здесь совсем по-другому на подобные вещи реагируют…
– Ну и что? Ты-то сам, надеюсь, не переменился?
– Нет. Но всё-таки я хочу попросить тебя…
– Ясно. Забыть твой номер телефона? Единственная просьба?
Крупейников вздохнул с облегчением.
– Да, но ты, пожалуйста, не обижайся. Как у тебя, без изменений?
– Есть кое-что, но не по телефону об этом говорить. Так отчего ты ушёл в такое глухое подполье? Книга?
– Не только…
– А, понимаю… Дочь?
Крупейников замялся, ему не хотелось распространяться, что это тоже не телефонный разговор, – сразу же возникло бы предложение о встрече. Не то чтобы он не хотел сейчас видеть Зою, наоборот, она была очень нужна ему, больше просто не с кем было посоветоваться… Но не сейчас, чуть позже, что-то он сам предварительно должен себе объяснить.
– Знаешь, всё сразу как-то навалилось… Без привычки тяжело. Столько лет жил спокойно, размеренно, а тут одни заботы. Ты и представить себе не можешь, сколько времени тратится на всякую чепуху. Но, думаю, всё наладится, утрясётся.
– Вряд ли, – хмыкнула Зоя. – Впрочем, не буду вмешиваться в твои личные дела. Главное я выяснила – ты жив, здоров, чего и мне желаешь.
– Безусловно.
– Тебе привет от моих. Отец, кстати, совершенно не удивляется, в отличие от нас с мамой.
– Спасибо. Не ругай меня. Я тебя очень часто вспоминаю.
– Заметила. Икается постоянно.
– Я серьёзно. Есть кое-что, в чём мне без тебя не разобраться.
– Ну конечно. Я ведь твой единственный друг. Кстати, ты об этом не задумывался? Куда они все, остальные-то, подевались?
