Марианж бросилась следом, нарочно подняв тучу брызг. Она игриво плеснула в лицо Женьке морской водой и поплыла прочь.
– Догоняй!
Женька бросился за ней – он плавал, как рыба, быстро догнал и ухватил за ногу. Пальцы скользнули по гладкому бедру. Марианж не смутилась, только ударила по воде кулаками. Женька нырнул и тут же выскочил на поверхность:
– Ах ты, чертовка!
Он схватил Марианж за торчащие из воды шоколадные плечи. Она не стала отстраняться, только спросила:
– Что ты мне хотел показать?
– Нам нужно доплыть вон туда, – Женька указал на черную скалу, вертикально обрывающуюся в воду. – У тебя хватит сил?
– Не обижай. Конечно, хватит.
И она, словно торпеда, понеслась к скале первой. Спустя десять минут Женька сказал:
– Набери побольше воздуха, бери вон тот булыжник и ныряй. Только после меня, понятно?
С камнем в руках Женька опускался все глубже и глубже. Солнечный свет померк. Наконец где-то между поверхностью и морским дном в отвесной стене мелькнуло черное отверстие – ровное и круглое, словно вырезанное лазером. Женька отпустил камень, схватил Марианж за плечо, и указал на проем и вверх. Она тут же отпустила груз и стала быстро подниматься. Женька последовал за ней, выпуская из легких пузырьки воздуха. Над головой посветлело. Вода все меньше и меньше давила на грудь.
Вынырнув, Женька и Марианж с минуту втягивали в легкие воздух – горький, с запахом йода и соли. Немного восстановив силы, они лениво поплыли к пляжу, выбрались на берег и без сил рухнули на коврик.
– У тебя кровь из носа хлещет! – воскликнула Марианж.
– Это всегда так, если глубоко нырнуть, – Женька достал из кармана валявшихся на песке шорт носовой платок. – Капилляры, наверное, слабые. Поэтому мой отец и не хочет, чтобы я стал пилотом, как он. Загоняет меня под землю – в геологи. А это такая скучища – ужас. Но вот вулканы – это штука поинтереснее.
– А что все-таки в этой пешере?
– Пиратские сокровища. Да шучу я. Чтобы обыскать ту дыру, нужен акваланг. Отец никогда мне его не купит. И уж точно никогда не разрешит нырять так глубоко.
Женька глянул на подругу. В черных глазах ее вспыхнули веселые искорки. Уголки необычно тонких для мулатки губ дрогнули.
– Слушай, ты в каком веке живешь? В позапрошлом, как Гоголь? Есть же… как их по-вашему… ну, подводные лодки с пультом на берегу.
– А! Дроны! Это мысль. Надо будет зайти к мистеру Беллу. Может, он что посоветует?
Женька и Марианж валялись на песке, пока солнце не превратило пляж в раскаленную печь. Стало невыносимо дышать. Исчезли даже чайки: они нашли укрытие в тени скал и камней.
Первой сдалась Марианж:
– Невыносимое пекло. Надо возвращаться домой.
– Да? А по-моему только-только потеплело. Самое время для солнечных ванн, – Женька произнес это без издевки.
– Да я только отогреваться начал! Если бы твоё детство прошло за Полярным кругом, ты бы тоже не хотела уходить с пляжа. Мой отец летал на Крайнем Севере. Новый Уренгой, Салехард, Надым. И я, маленький несмышленыш, в кабине таращился на приборы. Там, вдали от цивилизации, соглядатаев из центра не так много. Отцы часто брали с собой детей.
– Ты правда останешься?
– Нет, конечно. Сгорю ведь. Я же не огнеупорный. А крем для загара забыл дома.
Женька поднялся, натянул шорты и рубашку и, как джентльмен, помог Марианж встать. Свернул коврик и поплелся домой, помогая подруге идти среди оплавленных глыб давным-давно застывшей лавы.
