Впрочем, полноценного мира с мекканцами все равно не вышло: если раньше Мухаммед признавал Каабу единственной святыней, то теперь он стал славить и другие, «конкурирующие» храмы. В среде мусульман первоначальная радость также сменилась разочарованием: их исключительность была поставлена под сомнение, и они, поклонники единого бога, должны были признавать теперь и каких-то богинь, благоволящих к язычникам.
Мухаммед оказался в трудном положении: совершенную ошибку нельзя было исправить, ведь это слова Бога!
Но, впрочем, не зря в Мекке всегда ценили его ум. Через некоторое время выяснилось, что Бог говорил своему Пророку прямо противоположное: «Видели ли вы аль-Лат, и аль-Уззу, и аль-Манат – третью, иную? Неужели у вас – мужчины, а у Него – женщины? Это тогда – разделение обидное! Они – только имена, которыми вы сами назвали, – вы и родители ваши. Аллах не посылал с ними никакого знамения». Но Иблис (дьявол), после того как Мухаммед очнулся от священного сна, забрался к нему под язык и заставил произнести кощунственную фразу, причем так ловко, что Пророк, несмотря на то что слова Аллаха были запечатлены в его сердце, ничего не заметил. Подобные вещи Иблис, по словам Мухаммеда, проделывал и с другими Пророками, никто от этого не был застрахован. Но отныне Аллах пообещал Мухаммеду, что приструнит дьявола и тот больше не сможет вмешиваться в Его откровения. Война с язычеством вспыхнула с новой силой.
Курайшиты, понимая, что физически с мусульманами они сделать ничего не могут, решили взять их в экономическую блокаду. Это решение было принято на одном из «антимусульманских» советов, которые регулярно проходили в доме аль-Валида. Было решено предупреждать всех приходящих в Мекку за покупками кочевников о том, что Мухаммед и его последователи – богохульники и враги племени курайшитов, и потому не стоит у них ничего покупать и не надо им ничего продавать. Объяснения должны были быть мягкими и с намеком на то, что, ослушавшись сего доброго совета, кочевник обидит многих видных горожан. На всех караванных тропах, идущих в город, было установлено дежурство курайшитов, которые проводили беседы со всеми приезжающими. Также были выставлены посты и на рынке, которые отмечали тех, кто имеет дело с мусульманами, и брали их на заметку для повторной беседы.
Решение это было, безусловно, весьма умное и сулило исламистам море неприятностей. Среди них было очень мало ремесленников и слуг, фактически все первые мусульмане происходили из одного социального класса – мелких торговцев. Но этот удар смягчили, как обычно, разногласия среди кланов. Бойкот продвигали, в первую очередь, Абд Шамсам, Махзумам и другие главенствующие кланы, а остальным кланам он был отчасти и не выгоден, а отчасти они не хотели увеличивать «богатство богатых», понимая, что от бойкота выгода будет только тем, кто его объявил.
Но, тем не менее, бойкот ударил по общине весьма болезненно: купцы, не могущие полноценно торговать, начали покидать Мухаммеда и начинали почитать божеств из Каабы. Мухаммед, понимая всю сложность их положения, не осуждал этих людей, а наоборот, судя по Корану, обратил весь гнев Бога на гонителей.
Положение становилось все хуже, и Мухаммед понял: необходим исход.
