Далее началась осада Ля Рошели. Бесконечные СМС, романтические песни, сердцедробительные стихи – свои и чужие. И, разумеется, извинения. Целыми днями, но только с 9:00 до 20:00. Далее в call-центр, понятно, приходил менеджер.
Через пару недель у Д. образовалась командировка в столицу. Он явился прямо в офис С. и выступил с речью. Здесь надо отдать должное таланту нашего героя. Писал и говорил Д. прекрасно. Ознакомившись с несколькими абзацами, отмечу, что Станиславский ему поверил бы. Врать о любви ради секса – такая нижайшая низость, что С., конечно, не могла заподозрить петербургского аристократа в такой омерзительной манипуляции и тоже поверила. С другой стороны, выяснить, все ли так, как пишет товарищ, хотелось немедленно, а не через месяц. То есть секс был неизбежен сразу по двум причинам.
Честь петербуржца Д. не уронил. Сразу после оргазма он дословно повторил то, что написал за две недели. А все что сказал мужчина, эти десять-пятнадцать минут, когда нам не до секса и женщина временно теряет власть над нашими инстинктами, и есть правда. Кстати, Д. повезло: жену и любовницу звали одинаково, так что не возникало «заек» и «котиков», которые обычно не более, чем способ не запутаться в именах.
В общем, ситуация значительно ухудшилась. Д. действительно влюбился. С. сразу определила границы общения: короткий бурный роман без угрозы семье. Д. радостно согласился, но огорчился отсутствию романтики в его возлюбленной.
Стихи и песни, тем не менее, не заканчивались, тексты СМС пестрили «никогда до этого», «впервые такое» и т. д.
В Москву, правда, бережливый Д. приезжал лишь за счет компании, и в тот единственный раз, когда купил билеты сам, сразу гордо заявил об этом, упомянув цену. Моя подруга не стала жалеть парня:
«Сам билеты купил? Это поступок. Поехали тогда сразу домой – надо же отбить расходы».
Она никогда ничего не требовала от мужчин, но ненавидела скупость и мелочность.
Д. обиделся и пятнадцать минут не разговаривал с «лучом света, мерцающим в его небе» (цитата).
Были еще кое какие поступочки, свидетельствующие о дефиците мужских качеств у петербургского товарища, но С. закрывала на них глаза. Крестить детей с ним она не собиралась. Однако следующий экзерсис пропустить не смогла.
На 14 февраля один из поклонников подарил С. роскошный букет, занявший всю ее квартиру. Д. увидел его по Скайпу и устроил сцену ревности, чем немало озадачил предельно логичную С.
«Начнем с того, то ты мне цветы не даришь».
«Я не могу».
«Почему, стесняюсь спросить?»
«У нас с женой общие счета, и она увидит, что я кому-то купил букет. Не хочу ее расстраивать и причинять боль».
С. была готова расплакаться от умиления. Какой все-таки хороший мужик. Спорить с такой аргументацией не представлялось возможным.
«Хорошо, допустим наличные тоже проблема, но, прости, почему мне мужчина не может подарить цветы?»
«Мне кажется, это небольшое предательство нашей любви».
С. прослезилась еще раз. Не только хороший, но еще и романтичный, с принципами. Редкость сегодня.
«Прости, а ты спишь со своей женой?»
«Это неизбежная жертва, но в остальном я тебе верен».
Каждый тезис говорил о бесконечной интеллигентности истинного петербуржца и его гранитной силе воли.
«А как ты себе дальше все представляешь? Мне не хочется тебя огорчать, но я планирую тоже когда-то выйти замуж, а разрушать твою семью не хочу».
«Я понимаю, но подумай о моих чувствах. Мне больно это слышать… Когда это случится, я просто уйду из твоей жизни».
