Не буду я тебе работать. Буде уж, не стану. Работай сам.
Петр.
Да буде. Чего взбеленилась? Ровно овца круговая.
Анисья.
Сам ты кобель бешеный! Ни работы от тебя, ни радости. Только поедом ешь. Кобель потрясучий, право.
Петр (плюет и одевается).
Тьфу ты! Прости, Господи! Пойти узнать толком. (Выходит.)
Анисья (вдогонку).
Гнилой чорт, носастый!
ЯВЛЕНИЕ VI.
Анисья и Акулина.
Акулина.
Ты за что батю ругаешь?
Анисья.
Ну тебя, дура. Молчи.
Акулина (подходит к двери).
Знаю, чего ругаешь. Сама дура, пес ты. Не боюсь я тебя.
Анисья.
Ты чего? (Вскакивает и ищет, чем бы ударить.) Мотри, я тебя рогачем.
Акулина (отворив дверь).
Пес, ты, дьявол, вот ты кто! Дьявол, пес, пес, дьявол! (Убегает.)
ЯВЛЕНИЕ VII.
Анисья (одна).
Анисья (задумывается).
На свадьбу, говорит, приходи. Это что ж они вздумали? женить? Мотри, Микитка: коли это твои умыслы, я то сделаю… Нельзя мне без него жить. Не пущу я его.
ЯВЛЕНИЕ VIII.
Анисья и Никита.
Никита (входит оглядываясь. Видя, что Анисья одна, быстро подходит к ней. Шопотом).
Что, братец ты мой, беда. Приехал родитель, снимать хочет, – домой итти велит. Окончательно, говорит, женим тебя, и живи дома.
Анисья.
Что же, женись. Мне-то что?
Никита.
Вот так – так. Я рассчитываю, как получше дело обсудить, а она вон как: жениться велит. Что ж так? (Подмигивает.) Аль забыла?..
Анисья.
И женись, очень нужно…
Никита.
Да ты что фыркаешь-то? Вишь ты, и погладиться не дается… Да ты чего?
Анисья.
А того, что бросить хочешь… А хочешь бросить, так и я не нуждаюсь. Вот тебе и сказ!
Никита.
Да буде, Анисья. Разве я тебя забыть хочу? Ни в жисть. Окончательно тебя, значит, не брошу. А я так рассчитываю: что и женят, так к тебе же назад приду; только бы домой не брал.
Анисья.
Очень ты мне нужен женатый-то.
Никита.
Да как же, братец ты мой, – из отцовской воли опять-таки невозможно никак.
Анисья.
На отца сворачиваешь, а умыслы – твои всё. Давно ты подлаживаешь с мазихой своей, с Маринкой. Она тебе это намазала. Не даром намедни прибегала.
Никита.
Маринка?! Очень она мне нужна!.. Мало их вешаются-то!..
Анисья.
Зачем же отец приехал? Ты велел! Обманывал ты!.. (Плачет.)
Никита.
Анисья! веришь ты Богу, аль нет? Ничего-то я и во сне не видал. Окончательно знать не знаю, ведать не ведаю. Всё мой старик с своей головы уздумал.
Анисья.
Сам не захочешь, так кто ж тебя, оселом, что ль, притянет?
Никита.
Тоже, рассчитываю, невозможно супротив родителя будет исделать. А неохота мне.
Анисья.
Упрись, да и всё.
Никита.
Уперся один такой-то, так его в волостной так вспрыснули. Очень просто. Тоже не хочется. Сказывают – щекотно..
Анисья.
Буде шутить-то. Ты слушай, Микита: коли ты за себя Марину возьмешь, я не знаю, что над собой сделаю… Жизни решусь! Согрешила я, закон рушила, да уж не ворочаться стать. Коли да ты только уйдешь, я то сделаю…
Никита.
Мне что ж уходить? Кабы я уйти хотел, я бы давно ушел. Меня как намедни Иван Семеныч приглашал в кучера… А уж жизнь какая! Не пошел же. Потому я так рассчитываю, что я всякому хорош. Если бы ты меня не любила, то другой расчет.
Анисья.
То-то и помни. Старик не нынче-завтра помрет, думаю, – все грехи прикроем. Закон приму, думала, будешь хозяином.
Никита.
И, что загадывать. Мне что? Я работаю, как для себя стараюсь. Меня и хозяин любит, и баба его, значит, любит. А что меня бабы любят, так я в этом не причинен, – очень просто.
Анисья.
Будешь меня любить?
Никита (обнимает ее).
Во как! Как была ты у меня в душе…
