Упомянутым законом, в частности, дифференцировано (с учетом целого ряда квалифицирующих признаков) наказание за преступления, предусмотренные ст. 146, 158, 183, 189, 194, 199, 205 и др. УК; ужесточены санкции за преступления, предусмотренные ст. 160, ч. 2 ст. 161, ч. 2 ст. 162, ч. 3 ст. 163 и др. УК; предусмотрена возможность условного осуждения в случае назначения наказания в виде лишения свободы на срок до восьми лет за преступления любой категории; существенно либерализированы основания и порядок применения института условно-досрочного освобождения от отбывания наказания.
Уголовно-политическая оценка перечисленных нововведений не может быть однозначной. Вполне похвальное стремление отечественного законодателя смягчить (с учетом общемировой тенденции к гуманизации уголовной юстиции) острие уголовной репрессии не должно доводить его до абсурда, элементы которого усматриваются в ситуации, когда вооруженный групповой разбой путем смягчения санкции в ч. 2 ст. 162 УК переводится из категории особо тяжких преступлений в разряд тяжких. Анализ уголовной статистики не дает оснований полагать, что, во-первых, число вооруженных разбойных нападений пошло на убыль, а, во-вторых, сам по себе этот вид преступной деятельности стал вдруг настолько менее общественно опасным.
Столь же алогичным выглядит решение законодателя сделать применение условно-досрочного освобождения от наказания взрослых преступников обязанностью суда, а такого же освобождения в отношении несовершеннолетних – только правом суда.
Наконец, определенные сомнения вызывает обоснованность снятия законодателем практически всех ограничений для применения условного осуждения. Практика использования данного института не только выявила его уязвимые места, но и привела некоторых ученых к выводу о небезупречности самого решения оперировать им в качестве доминирующего и едва ли не универсального средства в системе мер борьбы с преступностью. Применение указанного института получило столь масштабное распространение, что из исключения, каким условное осуждение должно быть по своей юридической природе, оно превратилось практически в правило. В итоге традиционная связь между преступлением и наказанием начинает постепенно утрачиваться, а вместо типичных уголовно-правовых мер воздействия во все больших масштабах применяются их суррогаты.
Своеобразная особенность нынешнего этапа развития российской уголовно-правовой политики состоит именно в том, что смягчение уголовной репрессии, ограничение уголовно-правового воздействия происходят в большей степени за счет установления в законе и широкого применения на практике различных оснований освобождения от уголовной ответственности и наказания и в меньшей степени за счет декриминализации общественно опасных деяний. Объясняется это тем, что объем реально применяемой уголовной репрессии может быть сокращен и без резкой ломки сложившейся системы Особенной части действующего законодательства. Результат в этом случае достигается путем расширения законодателем возможностей для отказа от применения мер уголовно-правового характера или даже от привлечения к уголовной ответственности за фактически совершенные лицами (при определенных обстоятельствах) преступления. Изучение изменений действующего законодательства приводит к выводу, что депенализация выбрана главным направлением развития уголовно-правовой политики.
