В домике было две печки. Одна находилась почти посередине помещения, напоминала шведку с варочной панелью, напротив — переломанная мебель. Вроде кухня, в ней стол целый, но заваленный костями и сухой травой. На второй печи — доски и шкуры. Я с оглядкой на дверь, медленно подошла к ней, приподняла шкуры, под ними обнаружился настоящий камин, выложенный камнями. Напротив него — кровать, низкая, захламлённая старой одеждой.
На полу у кровати валялся мой выпотрошенный рюкзак. Ароматный блеск для губ был наполовину откушен, погрызены карандаши и помада, вылизана пудра. Я быстро сложила уцелевшее нижнее бельё, прокладки обратно в рюкзак. Нашла свои документы. Паспорт и банковские карточки перекочевали во внутренний карман джинсовой куртки.
На полу валялись коробки из-под продуктов питания, из которых уцелели только железные и пара пластиковых, а также почти сгнившие бумажные обёртки и покорёженная алюминиевая посуда. Я обошла кругом печку-шведку, обнаружив за ней кочергу и настоящие вилы на хорошем древке. Свой рюкзак я закинула на полку под крышей и с опаской вышла в открытую дверь.
Заросшая поляна. Аромат трав и хвои, жаркое солнце и жужжащие насекомые. Рядом с домом — покосившейся навес, над кольцом колодца, выложенного тоже камнями: кирпичи до этого места вряд ли довезти возможно, если только самостоятельно делать.
Около колодца развалился оборотень, заложив руки за голову, грелся на солнце нога на ногу, закусив травинку в пасти. Лежал, балдел. Приоткрыл один глаз, когда я вышла. Странно я его воспринимала, как полоумного человека, а не как мифического зверя.
Я медленно обходила дом вокруг, задевая ладонями высокую, колосящуюся траву. Крыша на доме была железная, трубы добротные. Здесь когда-то жили люди, держали птицу, сохранился хлев. Две покосившиеся пристройки, отдельно стоящий маленький домик, напоминающий баню. Скорей всего это она и была. Торчали кусты смородины, почти не видные в зарослях. Три яблони с алыми яблочками на кривых ветвях. Завораживала и пугала эта запущенная усадьба.
А кругом непролазной стеной стояла дремучая тайга, возвышаясь надо мной сплошным частоколом мохнатых елей. Даже тропинки никакой сквозь заросли не было. Куда бежать, для меня оставалось тайной. Нужно было рассмотреть деревья и определиться с направлением: где север, где юг. Если бы удалось вырваться, собиралась спешить на юг, там ориентировочно должна быть железнодорожная станция, до которой мы так и не доплыли с девками.
Обойдя дом вокруг, я вернулась к колодцу. Нога моя наступила на что-то мягкое. Я нагнулась. В траве лежало порванное портмоне неопределённого цвета, слегка присыпанное землёй. Откопав его, взяла в руки, оно почти всё рассыпалось. Под грязной плёнкой оставшегося куска на краешке удостоверения были видны затёртые буквы: «Лихо Нил Ильич ». Уржаться можно. По какой причине Ильич так одичал? Крутанул колесо эволюции и деградировал от человека с удостоверением до животного, неизвестного науке вида.
Почувствовала пристальный взгляд сзади. Надо было быть осторожной и не нагибаться прямо перед жёлтыми паскудными глазищами. Сама и спровоцировала. Медленно выпрямилась, покосилась на зверя. Тот с возбуждённым органом продолжал пялиться на мой зад. Лапой провёл по красному стволу вверх и вниз и начал приподниматься.
Как спринтер на короткой дистанции, я метнулась в дом и, как самый лучший паркурщик этого мира, цепляясь по стене, вихрем взлетела вверх на полку. Только успела вилы схватить, оборотень уже тут как тут, лез ко мне. Глаза свои желтые прищурил, уши к башке бестолковой прижал, а на морде вопрос нарисован: «Как бы тебя выловить?». Я угрожающе махнула своим оружием.
