До личных покоев мне удалось добраться почти без происшествий. Почти, это потому, что когда, наконец, я их смогла найти, прямо навстречу вышел сам Герцог с Молибом. Лишь чудом, верней, навыками, отработанными годами, я успела заскочить за какую-то колонну.
– Ну и? – нетерпеливо спросил Герцог.
– Все в порядке, – ответил Молиб.
– Никто не пытался?
– Никто не посмел даже попытаться пронести сюда магические предметы, – чуть склонил голову Молиб. – Я проверил всех лично!
– Король Тинанский?
– Подъедет к вечеру. Змеек подготовить?
– Нет, еще рано. Возвращайся к воротам.
Из этой встречи я сделала два вывода. Первый – Герцог покинул свои покои, и сейчас там никого быть не должно. И второй – если он мне и раньше не нравился, наш Герцог, то с каждой встречей не нравится вдвое больше. Впрочем, тогда я наивно думала, что это не важно и больше наши пути не пересекутся, ведь он не полезет в наше логово, а я собиралась никогда больше не забираться в его замок.
Выждав еще пару минут, я подошла к двери, ведущей в заветные покои.
– Флошка, когти, – скомандовала я.
Сытая жаба лениво вытащила лапу с выпущенными когтями. Одним из них я вскрыла замок. Именно когти крылатых жаб работают лучше любых отмычек, если бы об этом прознали мои родственнички, то моментом бы переловили и без того малочисленных представителей этого вида. А это совсем лишне, тем более что вскоре я собиралась искать себе новую помощницу.
– Ступай, теперь ты свободна. – Жалко, конечно, было расставаться с жабой, но удержать этих животных после года службы невозможно, они начинают чахнуть. В тот день вышел ровно год, и губить Флошку я не собиралась. – Советую поселиться на кухне замка, вареников там тьма тьмущая. Ну и еще пугай иногда жителей замка, просто так для прикола. Они-то плохо разбираются в разнообразии животного мира, и никогда жаб таких как ты не встречали.
Неуклюже переваливаясь на корявых лапках, Флошка поскакала прочь по коридору, от переедания взлететь она уже не могла, а я вошла в комнату Герцога. На тумбочке, возле принадлежностей для письма, стояла ОНА. Статуэтка из двух сплетенных змеек, чьи языки соприкасались, и на месте соприкосновения мерцал чудесный рубин. Это символ перемирия с королем Тинанским, гордость Герцога – да, чего уж там, статуэтка бесценна. А, учитывая то, как я собиралась распорядиться ею, она бесценна вдвойне.
Не мешкая я запихала статуэтку в карман, скрытый в моей пышной юбке, кстати, это вовсе не мое изобретение, огромные карманы уже были на этом платье.
Больше мне в замке делать было нечего, пора было уходить… И почему же я этого не сделала, ведь тогда все сложилось бы иначе! Но, опьяненная удачей, понимая, что сделала то, что ранее не удавалось никому, я и совершила следующий поступок. Не удержалась! Вытащив перо из чернильницы, я быстро вывела на чистом листе пергамента.
Достославный Герцог Справедливый! Коли ты и дальше желаешь именоваться заступником справедливости, то изволь устранить вопиющую несправедливость. Твои художники слишком похабно изобразили меня на семейном портрете, а именно, меня изобразили толстой. Нельзя же так оскорблять девушку! От отчаяния я собираюсь рыдать два дня или даже больше. К тому же твои стражники рискуют вместо меня переловить всех толстух герцогства, а это, скажу честно, крайне хлопотное занятие. Прикажи своим художникам, пусть перерисуют.
