– Этот факт сначала никого особо и не насторожил. Ну, хотят они от правительственной авиации отбиваться – ну, пусть, мол, попробуют… Однако на поверку всё оказалось совсем не так!
Рощин берёт со стола стакан и отпивает почти половину.
– Неделю назад в районе Хараджа был сбит вертолёт. По слухам, которые, к счастью, не подтвердились, он должен был кое-что интересное вывозить с рудника. По факту же там летели три инженера и один заболевший сотрудник – его вывозили на лечение. Ну и медсестра заодно…
Молчим. Жаль погибших, но к нам-то это как относится?
– Рудник Хараджа – это алмазы. Алмазы – это "Де Бирс". Повстанцы объявили: вывоза алмазов по воздуху они не допустят ни при каких обстоятельствах. И уже позавчера авиация правительственных ВВС отбомбилась по некоторым деревням. Так сказать, в назидание. Тем не менее, повстанцы свою угрозу подтвердили.
Шеф пояснил следующее.
До тех пор, пока алмазы вывозились по земле, у лесных обитателей всегда оставался шанс отбить хотя бы часть вывозимого. С переменным успехом они повторяли свои попытки – и иногда что-то даже получалось. Атаковать же вертолёты им до сих пор было нечем. И в правительстве всерьёз задумались над тем, чтобы начать перебрасывать добытое по воздуху. И тут… появились некие "доброжелатели", которые и обеспечили партизан ручными ПЗРК. Говорят… мол, откуда-то с Ближнего Востока пришло. Хотя… тут много чего говорят. Недоброжелателей (и прямых конкурентов) у "Де Бирс" хватает, могли и подкинуть кой-чего местным… повстанцам…
– Ситуация тупиковая. При сбитии вертолёта слишком уж велик шанс потерять всё – и сразу. Рисковать не хочет никто, и партизаны в том числе. Именно поэтому был сбит санитарный вертолёт – в виде предупреждения. Мол, даже и не пытайтесь! Правительство уже ответило – бомбами. То есть: договариваться никто не станет. Хозяева рудников вызвали дополнительную охрану, она у них там своя. И порядка трехсот человек уже прибыли в страну.
Генеральный делает паузу и обводит нас взглядом. Все пока молчат и внимательно слушают.
– Мы в этой драке – никаким боком ни к кому. Не участвуем – нам это ни к чему. Но!
Он снова обводит нас взглядом.
– К нам поступила просьба – обеспечить вывоз добычи с рудников. Не мне вам пояснять, что это очень и очень выгодный контракт. Если откажемся… ну, тогда все усилия предыдущих лет были напрасными.
– Охрана? Наша? – задаёт с места вопрос Степаныч.
– "Де Бирс". От нас нужен только транспорт. И водители, готовые сесть за руль. Сами понимаете – риск слишком велик!
Да это-то все уже поняли… Наслышаны мы про тамошние дела.
На подъезде к Хараджу я и сам видел остовы сгоревших грузовиков. А, учитывая, что местное население и эти обгорелые скелеты пилит на металл со страшной силой – сколько же их там всего было-то?
– И чего же нам там, в первую очередь, опасаться?
Мы сидим в кабинете у шефа. Шесть человек, каждый из которых имел в своё время касательство ко всяким минно-подрывным штукам.
– Мины – это уж сами понимаете… Без этого тут никаких засад не бывает.
Так.
Видел я уже изделия местных "самоделкиных".
Народ тут лукаво не мудрствует. Боевых действий с помощью авиации и артиллерии здесь давно уже не было, так что и в качестве взрывчатки неразорвавшиеся или "цельнотянутые" (со складов) снаряды и авиабомбы не используются.
Обычный жестяной бидон с аммоналом – пять- семь килограмм. Реже – десять, но это уж и вовсе из разряда чудес! Не сопровождают тут колонны танками, такой заряд будет явно избыточен. И дорог… Ибо никакой помощи, ни из-за какого рубежа, тут местная оппозиция не получает. Что добыли – тем и кормятся. И даже мины ставят с определённым расчетом – чтобы ненароком не уничтожить перевозимый груз. Не дай бог, взрыв повредит добычу – кара последует мгновенная и очень суровая. Провинившийся будет платить! Нечем заплатить – башка с плеч!
