– Достаточно, мои сладкие.
Они отпрянули, растягивая в жутком подобии улыбки вновь обозначившиеся провалы-рты. Карман вновь начертила стертые ими знаки.
– Сколько силы ты готова отдать за это заклинание?
– Тебе? – подозрительно сощурилась Бадо́.
Карман устало вздохнула.
– Земле, ворониха. Земле.
Бадо́ стояла, глядя себе под ноги, то сжимая пальцы, то снова их разжимая. Не для того она веками охотилась за полуночной силой, чтобы так легко ею разбрасываться. Было лишь одно исключение… нет, два. Клио и Морриган. Бадо́ родила их, даже зная, что часть драгоценного дара утечет через пуповину в вены ее дочерей.
Обряд в самом сердце мира теней – нечто совсем иное. Вопрос в том, получится ли у Карман? Стоит ли доверять древним слухам о могуществе этой ведьмы? Но что еще ей оставалось?
Никто, кроме Карман, не мог свершить подобный ритуал.
– Что вышло из земли, уйдет в землю. Что ушло от меня в землю, вернется ко мне, – прошептала Бадо́.
Не заклинание, не молитва, а что-то вроде мантры, призванной принести толику успокоения. Ткач Кошмаров вскинула голову, заглядывая в глаза старухи.
– Половину.
Карман щелкнула языком.
– Щедрый, однако, дар.
Который, помимо прочего, значил, что все то время, пока ритуал не будет закончен, Бадо́ будет наполовину слабей.
– Забирай, – выдавила она. – Пока не передумала.
Бадо́ не знала, как именно это произойдет, а потому не была готова, что рука Карман станет бесплотной, полупрозрачной, светящейся потусторонним светом, которому нет ни места, ни названия в мире живых.
Призрачная рука беспрепятственно вошла в ее грудь, причиняя боль, невозможную для руки настоящей. Бадо́ истошно кричала. Тело ее выгнулось. Хрустнули позвонки. Она чувствовала, как искривленные пальцы Карман сомкнулись на ее нежной плоти. Чувствовала, как когти ее пропороли.
Ведьма резко подалась назад. На ее ладони лежало давно уже не бьющееся сердце Ткача Кошмаров. Темное, сочащееся магией, словно кровью. Хрипло дыша, Бадо́ сфокусировала на нем затуманенный взгляд. И только когда алые всполохи боли померкли, увидела, что Карман вырвала ровно половину ее сердца.
А потом бросила в выкопанную яму и засыпала землей.
– Подойди ко мне, – велела она Бадо́.
Та, едва держась на ногах, подчинилась. Острым когтем Карман пропорола тонкую белую кожу на ее запястье. Через разошедшиеся края Бадо́ увидела лишь застывшую черную кровь. Карман нацарапала на ее ладони все те же древние знаки. Бадо́ морщилась от боли, но терпела. Эта боль – лишь тень того, что ей уже довелось пережить.
В рану потянулись потоки полуночной силы. Влились в вены, и из них наконец закапала густая, багряная немертвая кровь. Та, что текла в венах сыновей Карман. Та, что текла и в ней самой древней ведьме.
Она орошала землю, питая зароненное в нее зерно. Бадо́ держала руку запястьем вниз, пока чары не перестали действовать, а кровь – капать.
– Как долго ждать? – хриплым от волнения голосом спросила она.
– Кто знает… Все зависит от твоей силы и от отклика мира теней. Приходи сюда каждый день, удобряй землю кровью. Для этого достаточно повторить знаки на твоей ладони.
Бадо́ исподлобья взглянула на Карман.
– А ты что, уже куда-то собралась?
Старуха-ведьма вцепилась в рукав ее платья, жалобно захныкала:
– Душа моя, отпусти к живым. Свежим воздухом подышать, глотнуть свободы. Никуда я не денусь. Но если хочешь – привяжи к себе. Я же слышала, что говорят демоны – тебе подвластны оба мира.
