– Ещё одно слово и я зашью твой болтливый рот.
– С неподвижным справиться не можешь…
Элейн вскочила и достала кинжал. Стул упал на пол, а лампада колыхнулась.
– Для тебя найдётся иголка побольше, хряк!
Гном потянулся к поясу и понял, что оставил топор наверху.
– Будет любопытно, – продолжила Элейн, – посмотреть, как ты бегаешь по лестнице. Бьюсь об заклад, что очень уморительно.
– Иди сюда, девочка, – Бундо отошёл на просторное место и поднял кулаки. – Покажу тебе приёмчик рудокопа. Спать будешь как убитая.
– Болтай больше, – улыбнулась эльфийка и шагнула навстречу.
Хартен и Кормак посторонились. Им казалась потасовка камерита и эльфийки чрезмерно уморительной. И они ни в коей мере не собирались вмешиваться.
– На кого ставишь? – спросил солдат. – Мне кажется, гном с ней сладит.
– Не знаю, – задумался трактирщик. – Ему бы росточку добавить и в руки чего взять.
– Вы что там, ставки делаете? – прикрикнула возмущенно Элейн, не сводя с гнома пристального взгляда.
– Да нет, что ты, – едва сдерживая смех, произнёс Кормак. – Так, чисто из интереса.
– Рудокоп против швеи, – улыбнулся гном и поправил рыжую бороду. – Смелее! Стальной Бундо весь твой.
Элейн сделала выпад, гном ушёл в сторону. Взмах – мимо, взмах – мимо. Бундо выбрал выжидательную тактику и выискивал шанс для удара в то время, как в тусклом свете лампад блестел кинжал. Камерит эльфийку совершенно не боялся и даже несколько раз подставил кулаки под сталь.
– Бьёшь, как девчонка, – гном ударил кулаками друг об друга.
– Комплименты? Хочешь попросить пощаду? – Элейн оскалила зубы и бросилась вперёд. Удар, снова мимо. – Если будешь умолять, возможно, пощажу.
– А говоришь, что я много болтаю, – Бундо уклонился от очередного выпада и прописал эльфийке в голову со всей силы, а затем выкрикнул. – Буум!
Элейн разом обмякла и выпустила из руки кинжал. Оружие брякнуло об пол, а затем рухнула и эльфийка.
– Я ведь её предупреждал, да? – спросил у остальных гном. – Кто будет шить?
– Наверное, придётся мне, – пожал плечами солдат и, поставив упавший стул на место, принялся за работу.
– Она там жива? – спросил трактирщик.
– Да что ей будет, – отмахнулся Бундо. Он поднял кинжал и принюхался. – Вот же шлёндра!
Гном рухнул, как подкошенный, и уткнулся лицом в пол.
– А девчонка с сюрпризом, – трактирщик поднялся и осмотрел оружие.
– Яд? – спросил солдат.
– Да! Но гнома таким слабым не взять, – Кормак склонился над Элейн. – И она вроде дышит.
– Может, избавимся от них?
– Момент превосходный, грех спорить, но знаешь…
– Что?
– Они начинают мне нравиться.
– Тогда уж лучше сейчас, чем потом, когда совсем приглянутся, – Хартен обернулся. – Могу я, если ты не можешь.
– С убийствами я завязал, – трактирщик положил кинжал на ящик.
– Поэтому и предлагаю, рядовой Кормак.
У трактирщика лицо перекосилось, точно от съеденной лохани острого перца. Он медленно обернулся и начал всматриваться в лицо Хартена.
– Мы знакомы? – с опаской спросил Кормак.
Хартен выдержал мучительную для хозяина таверны паузу, а затем улыбнулся:
– Нужно признать, кашеварить ты не разучился. А вот забывать лучших друзей негоже.
У трактирщика от удивления поднялись брови и открылся рот:
– Перик? – но едва Кормак заметил на лице обожжённого до боли знакомую ухмылку, закричал. – Друзья?! Да ты, пёс, меня сдал при первой возможности.
– Некрасиво тогда получилось, – согласился солдат.
– Некрасиво? Да меня чуть не казнили за измену! И всё из-за твоих фокусов.
