Войдя в помещение, Брис Беддикт сперва поклонился Нисалле, а затем по-военному отдал честь Уннутале Хебаз. Его вовсе не удивило присутствие в кабинете прэды первой наложницы. Эта женщина давно уже решила, на чьей она стороне.
– Здравствуйте, королевский защитник, – улыбнулась она. – А мы с Уннуталой как раз говорили о вас.
– Точнее, строили догадки насчет беседы, которую вы имели нынче днем с финаддом Геруном Эбериктом.
– Прэда, я сожалею, что задержался с докладом вам.
– Зато теперь вы повторите его без запинки, – засмеялась Нисалла. – Правда, поскольку вы уже докладывали обо всем первому евнуху и сэде Куру Кану, ваш рассказ неизбежно утратит некоторую живость. Но ничего, мы вам это простим.
Брис перевел взгляд на главнокомандующую летерийской армией:
– Прэда, независимо от дарованной королем милости Герун Эберикт по-прежнему остается в вашем подчинении. Удивлен, что он до сих пор не сообщил вам подробности нашей с ним беседы, ибо…
– А с чего вы взяли, что он мне этого не сообщил? – резко перебила его Уннутала. Затем, спохватившись, примирительно махнула рукой. – Простите, Брис. Я не должна была так отвечать. Просто день у меня нынче выдался длинный и тяжелый.
– Извинения излишни, прэда. Я забыл о субординации.
– Брис, о какой субординации вы говорите? – вмешалась Нисалла. – Вы же теперь королевский защитник и даже к самому Эзгаре можете входить без доклада. Простите Уннутале ее резкость, но не судите строго. Разговор с Геруном измотает кого угодно.
– Да, ему присуще некоторое высокомерие, – согласился Брис.
– Скажите уж лучше, заносчивость, – рубанула прэда. – Он, случайно, не дал вам повода вызвать его на дуэль?
– Нет.
– Очень жаль, – вздохнула Нисалла.
– Но зато, похоже, Герун предостерег меня. – Обе женщины повернулись к Брису, ожидая пояснений. Тот пожал плечами. – Эберикт напомнил мне, что его черный список еще не закрыт.
– И теперь он намеревается убить Бурука Бледного?
– Скорее всего. Я известил первого евнуха о такой возможности.
Нисалла принялась расхаживать по комнате взад-вперед.
– Если сообщить об этом королю, у его величества возникнет желание вывести Эберикта из состава посольства, – заметила она. – Королева и первый советник наверняка воспримут это как свою победу.
– Можно сообща выработать стратегию, – вставил Брис.
– Можно, – согласилась первая наложница. – Но вдруг мы что-то упустили или не так поняли? Что, если на самом деле отсутствие Геруна гораздо выгоднее королеве, чем кажется на первый взгляд? К тому же мы знаем: Бурук Бледный действует по указке сторонников Джаналлы, и его гибель вряд ли нас огорчит.
Брису стало не по себе от столь легкого обращения с чужой жизнью.
– А насколько уверенно чувствует себя сам Бурук?
– У нас есть свой человек в его окружении, – ответила Уннутала. – Бурука терзают угрызения совести. Он усиленно глушит себя вином и белым нектаром, пытается забыться в объятиях любовниц.
– А королева… – начал Брис.
– Жаждет начать войну, – тряхнув головой, сказала Нисалла. – Безответственная, алчная женщина с мозгами словно у самки тюленя. Дальше собственного носа не видит. И сообщник ей под стать: наиглупейший первый советник за всю историю Летерии. А рядом с ними – податливый принц-увалень, которому не терпится самому усесться на трон.
Брис тяжело переминался с ноги на ногу.
– Но если Бурука мучает совесть, – заметил он, – то можно попробовать склонить его на другую сторону.
