Полуостров. Или Биостанционный смотритель - страница 3

Как только показалось, что беседа перестаёт быть непринуждённой, я поблагодарил, и мы разошлись по своим делам. Только они скрылись из виду, как понял, что не запомнил имён девушек, только Гасконца. У меня это обычная беда. Парня звали Пьер. Подумав, решил, что девушку, похожую на Жанну д'Арк, буду называть для себя Жанной. Ну а с Сарой я определился уже вчера.

Из легкой задумчивости вывел проходивший мимо директор, который сообщил, что скоро начинается ремонт в «Теремке», домике-музее (как звучит!) строительных отрядов. Внутри его стены были увешаны экспонатами – досками с фамилиями их участников. Имелись там также всякие шутки-прибаутки и даже резьба, живопись и миниатюры. Не было, пожалуй, только инкрустаций и укебори.

– Сейчас там никто не живет, «Теремок» ветшает, того и гляди сгорит. Думаем его отремонтировать и переделать под гостиницу. Доскам там не будет места. Пока их отнесли в сарай у дома Самого Великого директора. Но там они могут запросто сгнить. Ты, как заинтересованное лицо, что скажешь? Может их отсканировать да выложить в Сеть?

– Там же десятки досок, многие в человеческий рост, в сканер не влезут.

– А если их на склад, под замок?

– Растащат или пустят на стройку, – удивился я его неожиданной наивности, – Местным на нашу память плевать, они и свою не берегут. А ведь эти доски для многих как святыни.

Тут меня осенило:

– Может их здесь и повесить? Места полно: три этажа, пустые стены, прекрасное освещение. Ходи, любуйся.

– Ты уверен, что это хорошая идея? Стройотрядовский юмор может быть не доступен посторонним. Да и конференции может помешать, – засомневался директор.

– Нормально, это ведь памятник эпохи. Здесь, по-моему, лишь на втором этаже участники собираются. А в актовом зале только сегодня открытие и в пятницу закрытие. Я программу смотрел. Остальное время будут в Лабораторном корпусе и Аквариалке, там и школа тоже проходит.

– Верно, сам расписание составлял. Ладно, сегодня же скажу плотнику, пусть займется, – директор испытующе посмотрел на меня.

– Он не справится, старый и поддаёт. А то и доски расколет. Что ему?

– Кому же поручить? Вся молодежь конференцию обслуживает.

– Я могу, – неожиданно вырвалось у меня, – Только уже задействован.

– Ничего, ничего. Из Москвы как раз вчера толковый парень прибыл, Никита. Я его к тебе пришлю, временно передашь свое хозяйство. Подменит, пока будешь вешать, – поспешно согласился директор, – Стены здесь бетонные, возьмешь со склада мощную дрель с перфоратором, самые твёрдые и толстые сверла и все, что понадобится. Если что, ссылайся на меня. Доски надо приделать на века, но аккуратно. За неделю управишься – премию выпишу.

Он похлопал меня по плечу и бодро отправился в актовый зал. Я же наконец шмыгнул в серверную, недоумевая, как это меня угораздило по собственной инициативе подписаться на неделю грязной работы вместо комфортного общения с французской красавицей. А ведь директор наверняка все заранее продумал, я сам повелся.

Через час я рассказывал Никите, высокому кучерявому очкарику, тонкости работы с порядком изношенными сервером и компами, про капризы проекторов и многом другом. Он действительно все схватывал на лету. Аспирантов на биофаке зря не держат. Надеюсь, он мне ничего важного не сломает и данных не сотрет. Наконец я оставил его осваиваться, а сам отправился на БАМ.

Но я не поехал на Дальний Восток. БАМом называлась свалка старой техники, что привольно раскинулась за гаражом и ангарами хоздвора. Вывозить её и сдавать на металлолом было слишком накладно. Нагромождения проржавевших кабин КРАЗов и гусеничных тракторов, покореженные рамы и станины, пучки кривой арматуры, перекрученные трубы создавали лабиринт, за каждым поворотом которого картинка реальности менялась, как в калейдоскопе. Всю её охватить взглядом можно было, лишь поднявшись на ближайший холм.