Полусолнце - страница 16

– Что их тела? – тихо спросил Кацу.

– Когда человек лишается души, его тело становится желанной будкой для демонов.

– Ты, видимо, отхватила самую желанную, – хмыкнул я.

– Мне льстит, что ты так оцениваешь мою внешность, тем более что это тело мое. Истинное от рождения.

К щекам прилила краска, и я мысленно выругался.

– Но… но ты же демон, – сказал Кацу.

– Кицунэ, лисий демон, – подхватил Коджи.

– Я – ханъё, полукровка: мой отец – кицунэ, а мать – смертная.

Рэйкен сказала это так, словно вынесла себе приговор. Было похоже, что такая наследственность неприятна ей. Но какая мне, в конце концов, разница, что ей приятно, а что нет? По крайней мере, теперь понятно, откуда в ней столько… человеческого.

– Но разве кицунэ заключают контракты? – осторожно спросил Коджи.

– Если очень хочется, – отрезала Рэйкен. – С чего ты взял, что твоя сестра покончила с собой? А ты, – она повернулась ко мне, – с чего ты взял, что она горит желанием видеться с вами, раз уж сама приняла решение проститься с жизнью?

– Не сама! Она не могла. Ее жизнь была прекрасной.

– А-а-а. – Рэйкен криво улыбнулась, сверкая своими жуткими рыжими глазами. – Любовь. Не можешь смириться, что женщина, которую ты любил, оставила тебя? – Она наклонилась ко мне совсем близко. – Но так бывает, маленький хого. Людям свойственно принимать глупые решения.

– То есть все контракты, которые ты заключила, – это глупые решения тех бедняг? – Я тоже подался вперед, да так резко, что едва не ткнулся носом в ее нос. – Хочешь сказать, что не ты убедила их продаться демонам? Не ты окучивала их, выспрашивала секреты, обманом заключала сделки?

– Ты глупец, хого Шин. Ни один человек не согласится продать свою душу, если цена, которую я за нее предлагаю, для него не стоит того. Когда-нибудь ты это поймешь.

Мне ужасно захотелось сделать что-то плохое, как-то навредить ей, лишь бы сбить эту самоуверенность с ее лица… Но Коджи отвлек меня.

– А место, куда они попадают… Что, если моя сестра тоже заключила контракт? Помоги, Рэйкен, молю! Ты же можешь узнать, ты видишь других демонов… Мы искали кого-то из вас два года, и за это время вышли только на твой след. Кто, если не ты? Кто узнает, где Мидори? Ведь где-то же ее душа должна быть!

– Еще недавно ты говорил, что она покончила с собой, – холодно заметила Рэйкен, откидываясь на дерево и всем своим видом давая понять, что теряет интерес к беседе.

– Я не знаю… – сдался Коджи, обреченно вздыхая. – Просто чувствую, что даже если она покончила с собой, то не сама, ее вынудили. Мы же близнецы.

Рэйкен поднялась, расправила одежду и, тряхнув длинными волосами, равнодушно посмотрела на нас.

– Мне нужно подумать.

Она запрыгнула на ветку дерева, которое облюбовала с первой минуты на поляне, затем забралась выше, и еще, и еще, пока темная листва не поглотила ее силуэт целиком. А я растерянно смотрел ввысь, боясь упустить из виду кончики блестящих пшеничных волос. Все летело к черту.

Я родилась босой и предпочла босой и остаться. Мне нравилось чувствовать под ногами влажную землю, ощущать царапины от ветвей. Нравилось знать, что хоть что-то на моем теле было свободным, не нуждающимся в защите.

Я прыгала по ветвям деревьев, и листья хлестали меня по щекам, кололи руки, но я не могла остановиться. Ощущение свободы – могучее, всепоглощающее – манило меня. Друг хого, этот угрюмый мужчина по имени Кацу, так хотел найти свою мать и узнать, кто убил ее, что пошел на обман: освободил меня, да еще и с условием бежать в лес, но мне это было только на руку. Я хотела лишь одного – оказаться подальше от людей, от полудохлых демонических отродий, хотя бы на несколько минут забыть о двадцати годах, проведенных в заточении, и позволить себе вообразить, что моя прежняя жизнь навсегда исчезла, а впереди – чистое, не обремененное обещаниями будущее.