– Спасибо вам… вы… а вы-то сюда зачем пришли? Вы мне про себя ничего не рассказали…
– Я? Зачем? – Савелий заметил печаль, проскользнувшую по лицу его спасительницы. – Да это здание моего отца, я тут с детства тусуюсь, и я тебе скажу, ты не первый, кого я от прыжков отговариваю. Много кого видела. – Карина задумчиво посмотрела на Москву с высоты человеческого полета.
– А почему они прыгнуть хотели?
– По-разному. У кого рак, кто-то от любви. Одна девочка, – Карина задумалась, мышцы на лице дернулись, – на самолет опоздала.
– Это как?
– В прямом смысле слова. А самолет разбился. Вместе с ее мужем и двумя детьми.
Савелий оторопел:
– Ужас какой…
– Ее я не уговорила… Она ушла, потом вернулась и прыгнула.
– Ну знаете, тут как уговоришь… Тут без шансов. Мне даже как-то стыдно…
– Да можно было… Я просто слов не нашла. Зато для тебя нашла…
Карина вновь закурила. Савелий задумался. Внизу шумел город.
– Спасибо вам… Правда спасибо! А можно, – Савелий даже как-то потерялся от собственной смелости, – я вам позвоню как-нибудь?
Карина понимала, что на такую просьбу в своем обычном режиме Савелий решался бы год.
– Звони. Но я тут уехать собираюсь… может, телефон брать не будет. Но давай я тебе оставлю номер. Ты набирай, может, я как-нибудь узнаю, что ты звонил.
Получив телефон, Савелий попрощался, побрел в сторону двери и вдруг развернулся. Подошел к Карине с еще более растерянным лицом:
– Извините, я… я думал… ну, в общем, у меня нет денег на обратную дорогу. Думал, не понадобится. Одолжите мне, пожалуйста, рублей сто. Я вам верну обязательно! Я всегда возвращаю!
В словах Савелия было столько искренности и абсолютной убежденности в том, что нельзя не отдавать долги, что Карина с горечью подумала о том, что с миром что-то не так, раз такие, как Савелий, на похороны накопить не могут. Она достала из кармана смятые купюры:
– Эх-х, Савелий, бери. Можешь не отдавать.
– Спасибо! Я вот домой приеду, сразу же вам на телефон переведу. И вообще позвоню! Вы же уедете… ненадолго?
– Как получится, Савелий. Береги себя, ты очень классный. Правда.
Карина проводила его взглядом и закурила последнюю в пачке сигарету. Усмехнулась.
Дверь за Савелием закрылась. Она подождала, не вернется ли ее фасовщик? Не почувствует ли?
Савелий не вернулся.
Через пять минут она перешагнула ограждение, выкинула окурок, посмотрела, как тот полетел вслед за шапкой, и прыгнула.
…Открыла глаза в привычном кафе. Инструктор, как всегда, пил кофе, словно пытаясь запомнить вкус. Карина взяла его чашку, отпила и выдохнула.
– Господи, ну почему каждый раз страшно?
Инструктор вернул себе кофе и, посмотрев, сколько осталось, спокойно спросил:
– Ты сейчас «Господи» сказала как вводное слово – или хочешь, чтобы я спросил при случае?
Карина закатила глаза, будто в сотый раз услышала глупый анекдот.
– Если бы вас заставили с крыши постоянно прыгать, я думаю, шутили бы вы реже.
– Тебя никто не заставлял. Ты сама, – с какой-то излишней тягучестью и поучением ответил Инструктор.
– Сама я – один раз! А вот это искупление – вы мне придумали. Даже этот Савелий сказал, что у меня были все основания для самоубийства. Что меня никто бы не отговорил! Мне так никто и не объяснил с этим самолетом проклятым, что за замысел такой божественный, чтобы я всю семью потеряла. Устроили себе шоу!
– Ты на меня-то не кричи, я что, справочная? У меня тоже, может, вопросы есть, но я терпеливо жду. Эклеры вот ем.
