Скажу честно, я находился в какой-то спячке, сам не понимал, что со мной происходит. Кажется, абсолютно отвык от какой-либо деятельности, реального дела. То есть абсолютно ничего не делал… Что такое, абсолютно никаких мыслей в голове! Хоть ты тресни. Бездельник и сибарит. Но на женщин по-прежнему засматривался. Правда, мечты о любви задвинул подале. Да и женщины с некоторых пор стали попадаться весьма проблемные. По большей части нигилистки, политессы, действительные или мнимые лесбиянки, законспирированные или откровенные проститутки. Некоторое время пытался ухаживать за великолепной бизнес-леди, натерпелся унижений. Ругались-собачились. Она меня классифицировала как инфантильного маргинала, захребетника, который, как и подавляющее большинство мужчин, остановился в развитии в пятилетнем возрасте. Я в отместку обзывал ее стервой-феминисткой и т. п., у которой климакс наступил, должно быть, еще в детском саду. Она язвила, что лучше уж иметь секс со своим пуделем, чем со мной. Я отвечал, что уж и я лучше буду иметь секс с ее пуделем, чем с ней. В общем, отшила. Это и понятно. Убожество страшное. Я то есть. Обнищал до невероятности, отощал, обносился, зачухался. Родственникам на глаза не показывался, со всеми прервал отношения. Да и на меня косились: боялись, что я взаймы просить стану, а им придется отказывать. Считали меня абсолютно неприспособленным – не то чтобы не способным что-нибудь выгодно перепродать, – хотя бы за копейку сбыть что-нибудь из старого барахла. Что и говорить – докатился до полного краха. И это в 29 лет! Вот ужас! Действительно страшно. И мысли в голову приходили, что вот так, возможно, в один прекрасный день просто помру с голоду. 29 – какое-то неприятно черное число. Чорное-чорное. Вот 30 – гораздо лучше, спокойное, почти розовое… Неужели я не из тех нормальных людей, которых жизнь когда-нибудь заставит крутиться?
Впрочем, если уж совсем по правде… разве и я не предпринимал попыток подработать? Пытался. Только вот не платили нигде. Как сговорились, мерзавцы.
Канцеляров, пожалуй, пребывал еще в более прискорбном материальном положении, чем я. Хорошо еще, что родственники, держащие его за дурачка убогого, кое-как подкармливали. Подозреваю, он даже в тайне бутылки собирал. Впрочем, в отличие от меня, он-то хотя бы производил впечатления активного индивидуума. Видно, у него снова началась активная полоса. Не только аккуратно ходил на работу, сам искал себе задания у начальства, сосредоточенно производил какие-то расчеты, просматривал старую техдокументацию, но параллельно «генерировал идеи», горячо твердя, что за новыми идеями будущее, – искал способы обогащения и процветания так сказать в соответствии с новыми веяниями времени. Правда, способы, на мой взгляд, все были какие-то эдакие, странные, как и сам Канцеляров.
То принимался участвовать во всевозможных бесплатных лотереях, проводившихся в рекламных целях, и меня подбивал. То рассылал сотни писем со спичечными, пивными этикетками, наклейками, вкладышами, пробками, шоколадными обертками и т. д. Объяснял, что главное – «набрать статистику». Погоди, погоди, не смейся, говорил он, созреет критическая масса, нас завалят деньгами и призами. В один прекрасный день посыпятся халявные путевки-круизы, бытовая техника, автомобили и квартиры. В более или менее «реальных» лотереях, вроде Бинго-лото, он не участвовал по причине абсолютного отсутствия денег на билеты. Зато нашел себе странное, щекочущее нервы развлечение. Не покупая билетов, время от времени нарочно отмечал накануне тиража свои номера, а затем сверял с теми, что выпали при розыгрыше. Он утверждал, что уже несколько раз «выигрывал» по нескольку сотен тысяч, а то и по миллиону долларов. Стоило купить билетик – и он бы уж был мультимиллионером. Но с ума от огорчения не сошел. А может, сошел?
