Внезапно в окна ударил ослепительный свет. Профессор с Парамоновым испуганно отпрянули от окна, и тут же с улицы раздался голос, усиленный мегафоном:
– Внимание! Здание окружено! Выходите по одному с поднятыми руками!
Первым сообразил, что произошло, сторож. Он бросился вон из холодильной камеры и закричал:
– Они меня заставили! Я не виноват! Они меня заставили!
– Что будем делать, профессор? – испуганно спросил Парамонов.
– Говорить правду, – спокойно ответил Дроф. – Проверенный способ. Самое эффективное оружие интеллигентного человека – это правда. Следуйте за мной, коллега.
Профессор поднял руки и пошел к выходу.
От Круглова Парамонов вернулся в два часа ночи. Выйдя из машины, он увидел, как двое пьяных пытаются свалить на землю третьего. Все трое были похожи, как близнецы: в коротких куртках, спортивных штанах и в черных вязаных шапочках. Парамонов пошел через сквер, но вдруг остановился под деревом. Он заметил, как в нескольких метрах от дорожки мелькнул темный силуэт, и вспомнил о странном человеке, который бродил здесь, наверное, каждую ночь и никогда не выходил на свет. Увидеть его было трудно. Незнакомец бесшумно скользил в тени деревьев, самым невероятным образом исчезал, и вдруг на мгновение его сутулая фигура возникала на другой стороне улицы – в кустах или за магазинчиком. Дерущиеся перешли на громкую ругань, и Парамонов невольно обернулся. «Как, наверное, много он знает ночных тайн, – подумал Парамонов. – Сколько видел из своих укрытий. Может и сейчас стоит и ждет, когда закончится драка, чтобы подкрасться и обобрать побежденного».
– Тоже интересуетесь? – услышал позади себя Парамонов. Он вздрогнул и обернулся. Это был сутулый. В темноте невозможно было разглядеть его лица. Видны были лишь зрачки, в которых поблескивал отраженный от мокрого асфальта свет фонарей.
– Нет, не интересуюсь, – ответил Парамонов.
– О! Ночью происходит много интересного, – усмехнулся незнакомец. – Слышали, три дня назад здесь зарезали человека?
– Вы видели? – вопросом на вопрос ответил Парамонов.
– В каком-то смысле, да, – сказал сутулый и добавил: – Это я его зарезал. Дрянь был человек.
Парамонов оторопел.
– Зачем вы мне это рассказываете? – дрогнувшим голосом спросил он.
– Есть такое понятие – неразделенный кайф. Это когда хочется с кем-то поделиться, а не с кем. В одиночку даже самое лакомое блюдо кажется пресным.
– Извините, я не гожусь вам в сотрапезники, – ответил Парамонов.
– Может, для другого сгодитесь, – усмехнулся сутулый. – В созрители, например. Слышали когда-нибудь о черном ангеле с белым крылом?
– Нет.
– Самые несчастные ангелы, – вздохнув, ответил сутулый. – Они всегда и везде чужаки.
– Вы о белых воронах? – поинтересовался Парамонов.
– Ну, что вы! Белые вороны не выживают только в природе. А люди, которых так называют, очень хорошо используют свою непохожесть на других. Многие считают за честь иметь у себя в друзьях «белую ворону», даже если она крашеная. Поэтому, когда их перышки начинают темнеть, они обесцвечивают их перекисью водорода. А о черном ангеле с белым крылом вспоминают только, когда он нужен. Тогда белые ангелы говорят ему: «Это ничего, что ты черен лицом. У тебя белое крыло, значит, ты наш». Черные ангелы говорят то же самое: «Это ничего, что у тебя белое крыло. Посмотри в зеркало, ты наш». Но как только он перестает быть нужен, белые ангелы напоминают, что он черный, а черные, что у него белое крыло. Так он и мечется между черными и белыми, пока не поймет, что он черный ангел с белым крылом. Удел его – жестокое одиночество.
