Она тяжело выдыхает.
— Ладно, но я сделаю вид, что вышла в уборную, — она поднимается с места и, не отвлекаясь от постфона, выходит из приемной.
Только за ней закрывается дверь, я тут же ломлюсь в кабинет Штарля. Благо тот открыт. Дракон сидит за столом. Рядом с ним бутылка, а я сильно удивляюсь, как такого вообще взяли в Левитанию. Хотя тут понятно — по очень хорошей дружбе.
— Я знал, что вы придете, — он поднимает на меня затуманенный взгляд.
Я тяжело выдыхаю.
— Прекрасно, и знаете, по какому поводу? — я приподнимаю бровь.
— Да, но он сказал, что вы придете с дочкой, — Штарль слегка морщится.
Выглядит весьма помятым и заспанным.
— Я пришла сама, — нервно усмехаюсь.
— Я уже понял, но чтобы вам помочь, надо было прийти вам вдвоем, — пожимает он плечами.
— С какого перепуга? — возмущаюсь я. — Я на работу буду ходить самостоятельно.
— Да, но это для того, чтобы вы связались с Киллианом, — поясняет он. — Не спрашивайте меня об этом. Я сам порой не знаю, что он может придумать.
— В смысле?
— Выдумщик он еще тот.
— Что за детский сад? Он прописал мне в листе вместо обычной недели — три дня! — вспыхиваю я.
— Он может…
Пламя растекается по мне. Драконица внутри крутится, тоже злится на этого дракона Киллиана.
— Что за идиотизм? Даже на экскурсии дают неделю! А мне три дня! Так нельзя. Он же не уполномочен так поступать!
Я расхаживаю по кабинету.
— Вообще-то да, — отзывается Штарль, но я его почти не слышу, что он бурчит себе под нос. — Но он говорил, что про работу может за вас ваша дочь попросить.
Я резко замираю.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, набрать его может ваша дочь с моего постфона и просто сказать…— Штарль тянется к ящику и достает оттуда бумажку.
На ней написано:
“Возьмите мою маму на работу, пожалуйста.”
Я нервно сглатываю. С моих губ срывается такая брань, отчего глаза Штарля чуть на лоб не лезут.
— Да, он странный, — подтверждает Штарль. — Но не до такой степени. Но вы в любом случае можете привести дочь.
— А толку?
— Она попросит, и работа ваша.
— Она ничего не сможет ему сказать, — отвечаю я, плюхаюсь на стул и закрываю глаза руками.
Хочется уже все послать куда подальше, сбежать отсюда. И брых с ними со всеми. Пойду посуду мыть в Сирдаине.
— Почему? — участливо спрашивает Штарль.
— Она немая.
Между нами повисает пауза. Где-то на краю подсознания вспыхивает мысль, что мне такая морока из-за моего бывшего мужа. Может, они знакомы? Но, кажется, раньше я никогда не видела Киллиана среди друзей и знакомых моего бывшего. Хотя о немоте Сьюзи бывший не распространялся среди других драконов. Но явно было видно, что дочь он свою недолюбливал и старался как можно реже выходить с нами в свет.
— Да? А я думал, просто тихий и воспитанный ребенок, — он достает свой постфон. — Вот. Это его номер. Не люблю в его играх участвовать. Но давайте так...
— Вы вышли в уборную?
Он щелкает пальцами.
— Точно. А дочка действительно не может разговаривать? Просто если может…
— Конечно, она может разговаривать, — поясняю я. — Просто не любит этого делать. А заставлять ее я не собираюсь.
— Сочувствую, — искренне отзывается Штарль.
— Ой, я вас умоляю. Нормальный у меня ребенок, только с особенностями, — я машу рукой.
Терпеть не могу, когда начинают вот так жалеть. В конце концов, с этой болезнью можно жить.
Штарль откидывается на своем кресле, пока я набираю номер Киллиана на своем постфоне.
