Кажется, Стаса проняло. По крайней мере, он замолчал и нахмурился, слегка побледнев, и я, чуть воодушевившись, продолжила:
— Дело не в том, что я до сих пор на тебя обижена, но ты, по-видимому, этого не понимаешь. Дело в том, что я тебя больше не люблю! Всё, Стас, нет у меня к тебе чувств. Поначалу были, но шло время, и они проходили вместе с обидой и болью, вытекали с бесконечными слезами. Да, я много плакала тогда, скучала по тебе. Но всё, больше не плачу. И не люблю.
Я замолчала, схватилась за чашку, повалив на пол салфетницу — алые салфетки разлетелись по полу, как лепестки роз, — сделала глоток, поставила чашку обратно на стол… И замерла от изумления, потому что Стас неожиданно встал и, опустившись передо мной на колени, тихо и проникновенно попросил:
— Полюби меня заново.
20. 19
Стас
Это был порыв от сердца. Стас пошёл на риск, хотя заранее знал, что у Кати этот поступок не вызовет восхищения, даже наоборот — она сильнее нахохлилась, нахмурилась и, вновь сложив руки на груди, пробурчала:
— Что за театральное представление ты тут устроил? Сядь обратно в кресло!
Стас считал, что Катя ещё с ним вежлива — любая другая девушка на её месте, да та же Регина, пожалуй, вылила бы чай из своей чашки ему на голову.
— Это не представление, — возразил Стас, тем не менее сделав то, о чём она попросила. — Я действительно хочу вновь добиться твоей любви. И вернуть свою потерянную семью. Я знаю, ты не хочешь…
— Это ещё мягко сказано! — фыркнула Катя, поджав губы. — Я ведь предупреждала тебя, когда мы разводились, говорила, что не желаю больше видеть, просила не беспокоить. Ты обещал. Ты не держишь слово, Стас! Причём получается, что ты обманул меня несколько раз. Первый раз — когда делал предложение и говорил, что любишь и никогда не предашь. И второй раз — сейчас, когда решил, что твои хотелки важнее того, о чём мы договаривались три года назад.
— Кать…
— Так нельзя, понимаешь? — горячилась бывшая жена, сверкая глазами. — У тебя семь пятниц на неделе! Сегодня одно, завтра другое. Всё, забудь, мы развелись, поезд ушёл!
На самом деле Стас был согласен с Катей. Он понимал всё, что она ему говорила, и знал, что она права — он действительно обманул её, бросил и предал, да и теперь поступал нехорошо, нарушив слово, данное при разводе. Наверное, честнее и благороднее было бы оставить Катю в покое, по-прежнему быть для Ники только воскресным папой, но… Стас никогда не простил бы себе, если бы не попытался всё вернуть. Он верил, что может сделать счастливыми своих девочек — только бы Катя поверила и вновь полюбила его, как любила раньше.
Но не лучше ли будет сейчас не продолжать упорствовать, а сделать вид, что смирился? Может, тогда Катя хоть немного расслабится и перестанет смотреть на него волком?
— Ну хорошо, — вздохнул Стас, стараясь казаться спокойным и уверенным в себе, хотя внутри всё полыхало от душевной боли, — я понимаю тебя, Кать. И признаю твоё право на отказ. Но…
Она сразу напряглась. Взгляд наполнился настороженностью, руки сильнее сжались на груди…
Господи, если бы она только знала, какой красивой сейчас казалась Стасу! Самой красивой на свете. Безумно хотелось прикоснуться к ней, и от невозможности сделать это Стас едва не выл, глядя на Катю. Три с лишним года он жил без неё, не понимая, почему вместо счастья и радости, к которым стремился, уезжая из Москвы в Санкт-Петербург, получил разочарование и дыру в сердце. Стас не хотел признавать своё состояние, отрицал, что ему плохо без бывшей жены, хотя мать многократно намекала на это, пытался исправить ситуацию и получить то, о чём мечтал, разводясь с Катей. Но ничего не вышло.
