Ночь была звездная, светлая…
«Светлая моя» – так он ее назвал.
Господи-и, если бы он только знал, сколько всего успела наворотить его невольная спутница в своей недолгой жизни. Хоть ты заплачь. Но она не была плаксой, и тяжесть из груди никуда не делась.
Спальня в квартире оказалась совсем без мебели, с серыми стенами, еще раз подтверждая звание «кельи», и оставшиеся часы до рассвета Саня просидела в углу гостиной, устроившись на подушках. Набрала старых журналов с подоконника, чтобы отвлечься, и листала их бездумно, подсвечивая телефонным фонариком, пока вдруг не наткнулась на рекламу мужской одежды.
Узнать в модели Стаса было сложно, но можно. Совсем еще молодой, с дерзким взглядом и кривой ухмылкой. У него были волосы до плеч, собранные в хвост, с тонкими выбритыми полосками на правом виске. Теперь длинной осталась только челка… Саня провела пальцами по картинке и посмотрела на своего охранника, который спал сном младенца посреди комнаты. По сравнению с картинкой, он был шире в плечах, но более худощавым, на руках проступили вены от постоянных физических нагрузок.
Саня хотела подойти и проверить, есть ли у него жар до сих пор, но Стас лежал очень тихо и выглядел вполне здоровым; больше не метался, дышал ровно.
В других журналах тоже нашлись фотографии Архипова. Реклама белья, туалетной воды, отдыха… Все для известных мировых брэндов. Издания очень старые, тогда Стас, судя по году, учился в Малверне и выглядел, как грех. В одном из номеров он рекламировал туалетную воду «Падший ангел». Очень содержательное описание его образа.
Сложись все по-иному, сейчас он жил бы в Штатах, зарабатывая кучу денег на рекламе. Повторил бы судьбу многих «золотых деток». А так… а так он лежал на полу в пустой квартире в Москве и смотрел кошмары.
Чего только не бывает в жизни.
Саня сложила пальцы в прямоугольник, имитируя видоискатель фотокамеры, и сделала мысленный снимок Архипова. Для будничного журнала «Жизнь – это жесть». Ей хотелось бы взять свою любимую камеру «Кэнон» и сфоткать Стаса по-настоящему. В будущем обязательно так и сделает. У него было настолько интересное лицо, что хотелось запечатлеть для потомков.
Фотографией Саня занималась с девятого класса, когда мама подарила первую камеру, дешевую, пленочную. Тогда уже никто не пользовался пленочными аппаратами, но Сане понравилось разбираться в процессе съемки и проявления изображений. Лабораторию она устраивала в ванной комнате и ругаясь на маму, если та забывалась и включала свет.
Саня любила фотографировать людей. Не постановочные портреты, а живые эмоции. Она чувствовала себя вуайеристом, а по большому счету, просто любила изучать людей, пытаясь их понять. Ей однажды сказали в школе, что взгляд у нее тяжелый и любопытный, как у волчонка. Саня этим очень гордилась, потому что любимой историей на ночь в детстве у нее была повесть «Белый клык».
…Чем дольше Саня смотрела на Архипова, тем ярче проступала мысль: он не знает, ради чего жить. Ради себя определенно не собирается. У него с детства все было, кроме смысла существования. Вернее, смысл заключался в удовольствиях и легкодоступных целях, но они приелись. А серьезного вызова, которым бы он горел, не нашлось. У Стаса нет планов на будущее, нет мечты. Вроде бы распространенная проблема, но времени на ее решение нужно немало.
К счастью, время у них имелось в избытке.
