Ещё немного поколдовали с лицом, сделали несколько процедур и показали, как правильно наносить лёгкий макияж. Косметику, само собой, мне тоже купила моя добрая фея-крёстная. О том, сколько денег на меня сегодня потратила Наталья Викторовна, даже думать боюсь.
В комнату, которая до конца моей учёбы будет являться моим домом, я вхожу ближе к десяти. Разуваюсь и, сделав несколько шагов вглубь комнаты, бросаю пакеты на свою кровать, снимаю верхнюю одежду и только сейчас замечаю, что что-то не так!
В комнате пусто! А точнее, в ней полностью отсутствуют вещи Анжелики. На её кровати лишь голый матрас, тумба полностью раскрыта и в ней, кроме мусора, ничего нет, в её угловом шкафу так же пусто. Ощущение, что собиралась прямо бегом.
Мне стало немного не по себе. Какое-то неприятное чувство! Будто это по моей вине. Сажусь на кровать и делаю глубокий вдох. Стараюсь отогнать все неприятные мысли.
— Я тут не при чём! — убеждаю сама себя.
Я ей не понравилась? Таки плевать! Я же не могу всем подряд нравиться. Я такая, какая есть!
Сейчас почему-то вспомнила, как, поступив в наш Челябинский университет, впервые вошла в свою группу. Меня ведь тоже не приняли тогда мои сокурсники. Помню, как я плакала тогда.
Со временем всё наладилось, и меня перестали задевать. Конечно же не потому, что все вдруг поняли, какая я хорошая, просто, наконец, им надоело и большая часть моих сокурсников перестала обращать на меня внимания. В Челябинске у меня немного подруг, а близкая и вовсе всего одна.
Кстати, нужно набрать Иринку!
Не успеваю достать телефон, как в комнату с грохотом буквально вваливается темноволосая девчонка с огромными сумками.
4. 4 глава
— Привет!
— Привет.
— Я Маша, меня к тебе переселили.
Широко улыбаюсь и уже задумываюсь, а есть ли здесь подвох? Никакого страха, или даже малейшего дискомфорта, перед слегка полноватой, симпатичной девушкой я не испытываю. Сижу на своей постели, опершись спиной о стену, и, расслабившись, наблюдаю за тем, как Маша распаковывает свои вещи.
— Я Есения.
— А я знаю! — девушка повернулась в мою сторону. — Анжелика рассказала, — и тут же поправилась. — Сказала. Анжелика мне сказала!
— Понятно! — дотянулась всё же до своего телефона, чтобы проверить почту. — Ты с нашей группы?
— Нет! Я с параллельного потока. Но у нас с вами есть совмещённые лекции.
— Мм.
Не хочу мешать новой соседке распаковывать вещи.
С телефоном выхожу на кухню, сейчас там никого нет, и я могу спокойно позвонить.
Первым я набираю номер родителей и долго слушаю лекцию о том, что я должна учиться, а не вертеть хвостом. Как только мама услышала о том, что я вместо того, чтобы сидеть со своими книжками и заниматься, заниматься и заниматься, прошлась с Натальей по магазинам, мама мне по телефону устроила настоящий разнос.
Это хорошо, что я предусмотрительно умолчала о том, что шопинг был для меня, а не для Натальи и что на учёбу я теперь буду ходить, одетая не хуже других.
В своём городе я бы не рискнула носить модную одежду, точнее, мама бы не позволила, а сейчас мне не терпится пощеголять в обновках. Даже не верится.
Всё-таки, мама очень меня подавляет. Мне кажется, она такой не была, когда был жив папа.
Мой родной отец, Милохин Иван Николаевич, погиб, когда мне только исполнилось четыре. Мама вышла замуж за Станислава Борисовича уже через полгода. Я не осуждаю её, ей было нелегко, и я это понимала, хотя и была тогда совсем малышка ещё.
