***
Ирка недоверчиво щурилась.
– Правда! – пьяно доказывал я. – Можешь проверить.
– Как?
– Н-не знаю, – я икнул.
– Вот-вот, – согласилась Ирка.
Она раздавила окурок в пепельнице.
– Ну, ты и дебил, если ПРАВДА, – хмуро сказала Ирка.
– Пожелал бы личный остров. И огромный замок на нем. И меня – в управляющие. И гарем студенток – как ты любишь. И еще один гарем, постарше – для меня. Эх!
– За остров с замком и гаремом, наверное, половину населения страны, того…
– Мать их трижды! – перебила Ирка. – Особенно рагулей.
– Правильно говорить: рОгулей. От слова: рог.
– А мне пох! Но девушка твоя, все равно – сука и говно! Они, молодые и смазливые, все – расчетливые суки! Лишь бы насосать на безбедную жизнь…
– Угу, – обреченно согласился я. – Она даже не девушка.
– Крокодил? – пьяно спросила Ирка.
Я взял налитую Иркой рюмку. На дне литровой бутылки оставалось пальца на три.
– Она НЕ-человек. Она – демоница. Чудище! Называется: Каси-кан-дри-эра, – выговорил по слогам.
– Нифига се! Все равно – сука! А ты хороший! Давай за нас, – Ирка размашисто чокнулась.
– И за десант, и за спецназ.
– Угу. Люблю «Любэ».
***
Мы выпили. Закусили остатками хлеба, обмакнутыми в шпротное масло.
Ирка притянула меня за плечи, мокро поцеловала в щеку возле губ.
Я брезгливо скривился – от Ирки пахло шпротами и водкой.
– Не нравится? – заметила Ирка, отпуская меня. – Мне тоже не нравится: мужиков терпеть не могу, но ты – друг. Хоть я тебе не верю.
Она отрицающе покачала головой:
– ТАКОГО быть НЕ МОЖЕТ, понимаешь? – продолжила Ирка. – Ты, просто, переутомился. Девушка тебя бросила… Как ее?
– Касикандриэра.
– Нет! – Ирка брезгливо надула губы. – Я о человеческом имени.
– Вера.
– Ну, вот, Вера бросила. Спермотоксикоз наступил. Рассудок у тебя помутился. Разные, там, бесы привиделись, демон… Как его? – она запнулась, вспоминая имя.
– Велиал.
– Демон Велиал, – повторила Ирка. – И черт с ними! Тебе лечиться нужно.
Она взяла бутылку, взболтнула по кругу содержимое.
Не налила, поставила на стол.
***
– Но, понимаешь, мой милый, впечатлительный друг, – серьезно сказала Ирка. – Ладно, там, желания разные извращенные тебе мерещатся: телка, которая не-телка, и ты ее по всякому, и тэ-дэ и тэ-пэ. Но – РЕВОЛЮЦИЯ… Люди вышли на Майдан по СВОЕМУ желанию. Потому, что дальше ТАК жить не могли. И я была среди них. Я приходила на Майдан по своему ЛИЧНОМУ желанию. Правда, потом, облажалась – но это мои проблемы. Кстати, спасибо тебе за помощь… Но, что бы ты не говорил – люди делают РЕВОЛЮЦИЮ! За европейский выбор! И в душе – я с ними.
Ирка перевела дух, вперила в меня мутные глаза.
– Какая, в пилюлю, революция! – зло отмахнулся я. – Ты же сама их рогулями называешь…
– Есть вещи, которыми не шутят! – отрезала Ирка. – Как не крути, и как не плюйся на рогулей, но Майдан это – проявление прямой демократии, последний довод народа. Янык всех достал! И «регионалы» достали! От Европы отказался, гад! Вот люди и вышли на улицу. Они имеют право! Я – юрист, и могу отличить зерна от… как их?
– Плевел.
– Ну, да, библеист. Интеллигент сраный!… Так вот, я – юрист. Ты об этом постоянно забываешь.
– Мне кажется, что, это, ты – того. – Я покрутил указательным пальцем у виска.
– Как ни странно, но я – нормальная. И не одна я. Оглянись вокруг.
– Ты говоришь, будто трезвая.
– Вот именно.
– Но ты пьянее меня. Ты – гипнотик.
– Кто? – Ирка зло сощурилась. – Осторожнее с эпитетами! А то, в ухо можно получить.
