Помещик. Том 5. Воевода - страница 29

Можно было бы попробовать затыкать им рот. Но Андрей полагал, что это как раз то, чего они и ждут. То, к чему они этой болтовнёй и провоцируют. И явно расставили там ловушку, дабы дискредитировать парня.

Попустительствовать? Это тоже добра не добавит.

Арестовать по иным обвинениям, дабы закрыть или жёстко прижать? Вариант. Но они не были простыми болтунами, которым можно и шапку на голове ломиком поправить. С этими начнёшь чинить расправу – вой поднимут. Царю пожалуются. И как Государь отреагирует – большой вопрос.

В мирное время задача воеводы – держать полк и город в своих руках. В тишине и покое. Любыми способами. Если же воевода спровоцировал восстание или серьёзные потрясения в городе, то, очевидно, он не справляется со своей работой. А Тула – важное направление. За него могут и наказать. Реформы реформами, но если он не справится с базовым, простейшим управлением, то о каких реформах можно говорить?

Беда.

Но что с этими персонажами делать? Ведь он сам их притеснял и настроил против себя. Так ТОГДА было проще. А он в далёком 1552–1553 годах даже и не думал о том, что столь быстро станет воеводой. А в 1554–1555 годах что-то изменять было уже поздно.

Самым простым было дать этой убеждённой оппозиции денег. Простым, но и глупым. Потому что эти деньги, полученные разово, не примирят их с Андреем, а напротив – обострят ситуацию, так как пойдут на их усиление. И такой сценарий может быть разумным только в одной ситуации – дабы выиграть некоторое время перед атакой. Или усыпить бдительность неприятеля, но опять-таки – перед нападением.

Самым здравым сценарием являлось вовлечение этих людей в бизнес, дабы завязать на себя в плане перспектив материального благополучия. Но с этим дела обстояли очень печально, просто потому, что бизнеса на всех не хватало. Да и доверия между ними и Андреем не было. Так что быстро включить их в дело, даже при наличии оного, не имелось никакой возможности, из-за чего они оставались надёжными и верными противниками, готовыми поддержать любой «движ» против Андрея. Кто бы его ни затевал…

Другая проблема нарисовалась оттуда, откуда парень её не ожидал.

Готовясь к отправлению в прошлое, он уделил немало внимания изучению церковного вопроса. Знал парень и обрядовую часть, и идеологическую просто на зубок. А учитывая, что в XVI веке уровень подготовки их на Руси оставлял желать лучшего[8], то он оказывался едва ли не на голову лучше многих местных священников. Здесь сказывался и острейший дефицит книг, и отсутствие внятного регулярного образования, и много других нюансов. Сливаться с идеологическим ландшафтом он мог без проблем. Выделяясь разве что с поправкой на чрезвычайный уровень образования, который не утаить. Однако, оказавшись в положении де факто воскресшего князя, он решил воспользоваться этим удобным моментом для лёгкой коррекции местного православия. Дабы сместить его в более рациональную, по его мнению, сторону. Особенно в свете того, что он волей-неволей стал одним из ярких маркеров-поводов для закипевшей церковной реформы.

Больше всего Андрея бесил один нюанс в набирающей популярной реформации католичества, который, без всякого сомнения, оказывал очень сильное влияние и на Русь с её местным вариантом православия. Особенно сейчас.

Речь идёт о том концепте, согласно которому спасение можно получить только верой, безотносительно добрых дел и поступков. Причём вытекал этот тезис из вполне обычной как для католичества, так и для православия догматики. Понятное дело, что вот так в лоб никто в православии не говорил, как и в католичестве. Но суть от этого не менялась. И слова покаяния для спасения вполне достаточно было подкрепить искренней верой, идущей от сердца. А это, как показала историческая практика, являлось прекрасной лазейкой для мерзавцев и спекулянтов всех сортов. Ведь люди из-за такого посыла воспринимали Церковь как классный способ урегулировать свои юридические проблемы с Богом. Дескать, набезобразил, покаялся