– Чтобы не нарушать регламента и протокол, прошу уточнить, в каком случае будем чокаться, а в каком не будем? – прервал Василий исполняющего обязанности председателя.
Спикеру реплика понравилась:
– Хорошая растет молодежь, учится жить по правовым нормам поведения. Определяю: будем чокаться через раз. За здравие на земле – чокаемся, за вечную жизнь в раю – склоняем голову.
Было обеденное время. Накрытый стол обострял аппетит. На столе ждали овечья брынза, домашняя колбаса, селедка, жареные перцы, маслины, овощные соленья, керамический кувшин с крестьянским красным вином по прозвищу Гибрид Иванович, домашний хлеб и плацинды. Собравшиеся начали пробовать холодные закуски, не дожидаясь приглашения. Спикер уловил желание коллектива:
– Перекусим пока без тостов, – поднял стакан и лишь пригубил.
Голосования не потребовалось. Застолье стартовало. Началось вилочное движение. Не сопровождаемое стеклянным звоном.
Между тем во дворе дома происходили едва заметные события с будущими немалыми последствиями. Поочередно, с небольшим интервалом, появились водители Василия и депутата. Каждый из них положил за крышку гроба сумку. Через полчаса из подъехавшего джипа, с переднего сидения, выпрыгнул широкоплечий мужчина в черной куртке. Оглянулся, вошел во двор, посмотрел по сторонам, приблизился к крышке гроба, отклонил ее от стены, взял сумку и не торопясь уехал. Через 5 минут то же проделал кудрявый парень из серой шкоды. Отсутствующий Кагор своим звуковым сопровождением им не мешал.
Наконец первое чувство голода поминальщики утолили и успокоились.
Таксисты не приучены уступать дорогу. И Федосеич, не дожидаясь указаний спикера, разлил по стаканам пузырящееся красное вино:
– Mille рardon, сотрапезники, давайте пожелаем Анне Георгиевне как можно более длинную дорогу до следующих поминок. Не возражаете? Тогда вперёд!
Глухое чоканье подтвердило согласие с тостом, но стакан до дна никто не опустошил:
– А адвокаты на том свете есть? – полюбопытствовал таксист.
Депутат на вопрос не среагировал. Но мастер руля не успокоился. Съев несколько маслин, он снова обратился к спикеру застолья:
– Скажите, если у нас поминки живые, правильнее сказать – тренировочные, наверное, нужно Анне жизнь свою рассказать. Ведь если не выговоришься, то душу не облегчишь. По себе знаю. Разве не так?
Петр Петрович, как и его коллеги по парламенту, после выборов любил поучать народ. Перед выборами он обещал, критиковал конкурентов, хвалился, осторожно нападал на власть. И храбро обещал: вот когда мы возглавим, тогда…
Сегодня представлялась возможность продемонстрировать трибунное мастерство, и адвокат не мог ее упустить:
– Здесь не суд, чтобы выяснять виновность главной героини. Цель поминок иная. С одной стороны, это соблюдение ритуала узаконенной жизнью традиции. С другой – задача снять неизбежно возникшее психологическое давление на родных и близких усопшей:
– А у вас, господин депутат, в случае смерти подготовлены просьбы к Богу? – неожиданно прервала его плациндолюбительница.
– Пожалуй, одна, уважаемая. Перед отпеванием меня попрошу на время воскресить и дать прощальное слово. Представляете, сколько можно высказать о ком хочешь и что хочешь? Их ответные слова прозвучат впустую.
– Интересно, на том свете на каком языке разговаривают? – решила уточнить другая соседка.
Плациндолюбительница посчитала, что вопрос обращен к ней:
