Анне восстановили продовольственные карточки, привезли дров, дали отдельную избу, работу, но было тяжело с тремя детьми, еды не хватало. Она искала мужа по всем фронтам, но ответа не было. Время было тревожное. Бандеровцы, сотрудничавшие с фашистами и убивавшие своих же односельчан, не успели убежать с немцами и прятались в лесах, а ночью совершали набеги на сёла, грабили людей и убивали коммунистов, учителей, руководство сельсоветов. Был издан негласный указ – в ночное время никому не открывать дверь. Все боялись, особенно женщины с детьми, защитить их ночью было некому.
Однажды ночью в дверь раздался стук. Анна медленно поднялась с кровати и подошла к двери, стараясь не создать даже шороха. Тишина. Опять стук. Она на цыпочках подошла к детям, которые тоже проснулись и дрожали от страха.
– Молчите, не дай Бог хоть чихнёте, – наказала она им.
Снова стук и тихое:
– Аня! Это я!
Анна молчала. Бандеровцы могли узнать её имя и попытаться расправиться с ней, как с женой офицера.
– Анна, это я, Платон! Открой!
– Это папа! Папа! – закричала Ленка.
Анна с силой зажала ей рот рукой:
– Молчи! Этого не может быть! Нас могут убить бандиты. Молчи!
А голос на дворе продолжал:
– Аня, это я. Я на неделю с фронта. Я узнал, что вы здесь. Мне мать написала, что у тебя другой, вот я и не писал, поверил, дурак… Прости, Аня, открой!
– Если ты мой муж, назови имена своих детей, – только и смогла произнести Анна.
– Лена, старшая наша дочь, Лариса и Нина – младшая. Да это я, открой, – послышался в ответ голос. Анна поняла, что это Платон, но сил подняться и открыть дверь у неё уже не было. Она сидела в оцепенении.
Нашлась Ленка. Она бросилась к двери и принялась отодвигать многочисленные засовы. С криком «Папка!» она бросилась на шею отцу.
Платон обнял всех, они сидели все вместе и плакали…
Баба Саша была, как столб – ни сдвинуть с места, ни сбить с толку. Высокая, плотно сбитая, полная, немногословная, с длинными русыми волосами, заплетенными в косу, уложенную на голове короной. Её серые глаза всегда смотрели серьёзно и спокойно. Я не помню её плачущей, кричащей, смеялась она тоже крайне редко. Воплощение справедливости и размеренности, железной воли и невозмутимого спокойствия. Она жила в западно-украинском селе и считалась местной элитой. Во-первых, она имела большой кирпичный дом, во-вторых, её сын жил в городе и служил офицером, в третьих, в довоенное время она работала продавщицей в сельпо, а в селе – это очень высокая должность. Кроме того, она не была похожа на остальных сельских женщин и своим характером – цельным и бескомпромиссным на грани жестокости. Украинские женщины обычно мягкие и терпеливые, чего нельзя было сказать об Александре и в молодости.
Она жила на Западной Украине, где большой процент жителей составляли поляки. В одного из молодых и красивых поляков она по уши влюбилась. Он был полная ей противоположность – невысокого роста, черноволосый, кареглазый, стройный, из обедневшего старинного польского рода. Бедный, но образованный и гордый, он пленил украинскую девушку своими барскими замашками, умом и обаятельностью. Их брак просуществовал недолго. Различия в уровне образования и в социальном статусе очень быстро разрушили их союз. Но их дети – мальчик и девочка удались на славу, здоровые и красивые, как мать, и умные и благородные, как отец.
Самое интересное в этой ситуации было то, что именно Александра ушла от мужа. Влюбилась так, как могла она одна – самозабвенно и цельно. Бросила мужа, маленьких детей и уехала в соседнюю деревню со своим мужчиной. Муж не выдержал такого позора, запил и решил вернуться в своё поселение к родственникам. «Что же делать с детьми?» – думала родня. Осудив и заклеймив непутёвую мамашу, решили оставить дочь с бабушкой, а сына решил забрать с собой отец. Александра не могла ничего сделать со своей любовью, новый муж не хотел знать её детей, а победить свою новую страсть она не могла. Так и жила, разрывая себе сердце.
