Моей матери Евдокии Петровне
Начинает память притупляться,
Ветеранам впору возмущаться,
Когда хрупкому миру стали угрожать,
Тишину и прошлое надо уважать.
Снайпер прятал лицо под маской,
Фашист прикрывал голову каской.
Для многих война туманна, как дым.
Мы в памяти всё, что досталось, храним.
В колхозе «Марти» было 40 дворов,
Разводили овец, лошадей и коров.
По трудодням получали зарплату,
Семье из восьми человек трудновато.
Беда пришла в роковом сорок первом,
Струной натянуты людские нервы.
Жизнь стала несчастней, трудней.
Смерть стояла у многих дверей.
На партизан фашисты затаили злобу,
Полицаи со двора вывели корову.
Один из немцев сказал «Nein,
Яйки, курка, а киндер кляйн».
Спалили деревню, не ведая мук,
На детей и взрослых навели испуг.
Осталась баня да прясло ограды
Вокруг огорода и сгоревшего сада.
Смерчем военное время промчалось,
В сознании людей всё поменялось.
Веря в победу, всем помогали.
И в сорок третьем фашистов прогнали.
У мамы моей было двое детей,
Она не забудет тех дней и ночей.
Чтоб лён и зерно посеять скорей,
Очищали поля от мин и камней.
По будням и праздникам, Господи прости,
Звонил колокол в колхозе «Марти».
Неважно, здоров ты или болен,
Иди работать на минном поле.
Ко всем юбилеям – медали на грудь,
Полный страданий жизненный путь.
Память и боль. Нашей нет в том вины,
Мама – труженик тыла, ветеран войны.
