Помогите найти человека - страница 2

Пока Таня смотрела на папу, Коля вспомнил о маме, о её опрокинутой назад голове, её белых волнистых волосах, которые закрывали голову мальчика, когда их машина перевернулась. И особенно отпечаталась в его памяти, будто выжгли клеймо, струйка крови из её правого уголка рта (на самом деле левого: Коля путал право и лево). Тонкая красная линия шла вверх по перевёрнутому вверх дном лицу, осторожно обтекала холодный нос, опускалась до светло-голубого глаза, и там дорожка прерывалась. «Мамина кровь течёт по маминому лицу.» Коля ещё помнил себя маленьким в кровати, когда мама гладила по голове, приятная суховатая кожа касалась его лба, рукой закрывала веки и желала «спокойной ночи». Всегда Коля гладил её в ответ, но вместо «спокойной ночи» говорил «зуб за зуб» и попадал в точку.

От этих воспоминаний они оба заплакали, крепче обнялись, Коля спрятал лицо в футболке Тани, а сестра в подрастающей копне волос брата. Они стояли так минуты или часы, покачиваясь, то плача, то в полной тишине до тех пор, пока рядом с ними не остановилась новая машина, и незнакомый молодой человек не вызвал скорую.

Все трое надолго запомнят девятнадцатое августа.

Объявление держалось за одну полоску скотча на верхнем краю листа, болталось по ветру, как оборванный парус, иногда закрывало нижним краем напечатанное красным весьма тревожную просьбу «Помогите найти человека!!!». Цветная фотография девушки-неформалки с покрашенными в чёрно-белый волосами и чёрной подводкой, Софии Аркадиевны Корнеевой. В свои двадцать лет не вернулась домой в ночь с двадцать второго по двадцать третье июня. Из особых примет: пирсинг в виде кольца на левой брови и татуировка паука на плече.

Таня мельком посмотрела на объявление, девушка на фотографии показалась знакомой. Таня видела её пару раз у местного бара с сигаретой. Стояла рядом с двумя парнями, похожих на байкеров. Они болтали о ночёвке, о выпивке и кальянной комнате. «Хороша компания. Надеюсь, Коле ума не хватит с такими водится.»

Таня нажала на ручку калитки и зашла во двор своего дома. Дом стал своим почти год назад, когда Тане уже было двадцать три, до этого он был ничейным, а семь лет назад принадлежал её бабушке, маме Володи, до тех пор, как они погибли в автокатастрофе. Если бы тот молодой человек проехал мимо, Таня с братом могли до сих пор стоять там в ступоре, перекручивая в голове «стройного» папу и «смотрящую назад» маму. Когда приехала скорая помощь, детей забрали на медосмотр, старик, который ехал по центру дороги (его жена призналась, что её муж страдал деменцией, и она за ним в тот «трагический» по её словам вечер вовремя не уследила), увезли в реанимацию, но по пути он умер (чему Таня в глубине души очень обрадовалась, хотя не признавала этого), а родителей через три дня похоронили на загородном кладбище. Тем же вечером после похорон Таня перед сном, лёжа в кровати, вспоминала два серых камня. Они монументами ознаменовали день начала серой, «мёртвой» жизни. Коля в свои неполные семь стоял перед ямой с гробом, которую какие-то дядьки закидывали землёй, а смотрел, как ставят красивый ровный камень с надписью: «Рудакова Ольга Алексеевна 1975 – 2017 гг.» Он не плакал, но губы дрожали, смотрел серьёзным взглядом, может быть, скорбел, Таня не смогла точно понять, что он чувствовал. Сама же она поняла в деталях природу скорби. На похороны приехали родители Оли, которые ни Таня, ни Коля до этого не видели. Наглядеться на них он всё равно не успели, те на следующий день улетели обратно к себе в Германию. Таня спросила у них, возьмут ли они их с собой, но дедушка странно поглядел на Таню, а бабушка проигнорировала вопрос и даже не посмотрела, будто специально не хотела их видеть. Оба не проронили ни слова с внуками (Таня спрашивала раньше у мамы про её родителей, но та всегда меняла тему).