Забавно сжимает перед собой кулачки и чуть ли ножкой не топает..
Равиль, перестань смотреть туда, ну. Сейчас с ней закончишь и цепани кого-нибудь тогда, а то этот цветочек ещё обрабатывать и обрабатывать.
О, всё? Успокоилась? Вот и прекрасно. Заходим под писк сработавшего домофона.
Точно, Анькина квартира. А мебель где вся? Ну и зачем ей двушка, если живёт одна? Заглянул в зал – надувной матрас… ой, остановись, Равиль, остановись, не надо тебе думать о том, как он заманчиво проваливается при каждом движении. А, да, мы же на кухню. Посуды грязной, естественно, не оказалось.
Ничего особо и не изменилось, разве что плита новая, ту синюю бандуру я никогда, наверное, не забуду. Впрочем, в моей каморке примерно такая же – от отца ещё стоит.
Сел за стол, притянул ногу к себе.
Пролистываю список «друзей» в той самой социальной сети. Отметаю блондинок, брюнеток, шатенок. Всё не то, всё не так. Губы не те, глаза не такие, бедра некрасивые, голос не радует, душа не лежит. Да что такое-то, а!?
Снова перевожу на неё взгляд. Малышка медленно моет овощи, даже не замечая, что в шуме сильного напора воды сейчас тонет мой тяжёлый выстраданный вздох. Понятно, охотничий инстинкт играет на полную – хочется мне похоже только её. Ну быва-а-ает, скоро пройдет, проверял уже.
Так, ладно. Что там у нас по плану? Помочь, поговорить, поесть, поулыбаться и если что поцеловать. Тихонько, легонько, нежненько, в щёчку.
С...собака Баскервилей!
Катерина
Отобрала у него нож, быстро заправила салат, поставила перед его носом миску, села напротив, стараясь не рассмеяться от того, как это животное уплетает целое блюдо.
— Будешь?
Помотала головой.
— Что так?
Пожала плечами.
— Оставить? Я просто всё могу сейчас съесть.
— Ешь.
Улыбнулся, принимаясь за дело.
Закончил, показала рукой в сторону двери, отбирая посуду. Убрала в раковину, включила воду и вдруг окоченела от... внезапного порыва его горячих губ, медленно спускающихся по моей шее.
О, Господи. Словно тысяча иголок насквозь, подавила огромный ком и резко ударила локтем назад — прямо в живот.
Ойкнул, подействовало. Схватилась за шею, обернулась к нему и почти закричала.
— Убирайся. Черт возьми! Равиль, убирайся отсюда немедленно!
Он расправил плечи, улыбнулся и спокойно пошёл себе куда-то в сторону прихожей.
Господи... Господи. Хватаюсь за стену, медленно скатываясь на пол. Не могу убрать руку от шеи, которая словно горит от змеиных укусов. Желудок скручивает и отдается в голове рикошетящим гулом захлопнувшейся двери.
Тихо. Дышим. Спокойно. Дышим.
Вытираю слезы, что вдруг стремительно полились градом. Крупные, соленые, прожигающие. Слезы несправедливости... ну почему!?
Почему я постоянно притягиваю только таких идиотов!? Почему!? Где все эти вымышленные принцы из сказок, что защищают своих принцесс от таких вот проходимцев? Почему мне только одни кобели и попадаются, а!?
На лице написано что-то? Лампочка горит!? Бирка с «Я доступна»!? Да блин, ну почему, а!? Нашли себе лёгкую цель.
Вновь всхлипываю, хватаясь за ручку дверцы. Надо встать и выключить до сих пор льющуюся воду... Да и чашку его домыть.
Просто жить дальше. Всё в порядке. Ничего не случилось! Ничего. Не. Случилось. Как обычно. Повезло, что хоть свадьба на этой неделе только одна, надо будет к маме в субботу уехать. Не могу в этом гадюшнике больше. Не могу!
Рав
Сколько я не пил? Примерно год? С того самого вечера, как Леська вылила на мужа бывшей кильки ведро с краской... Да, точно! Сильно меня пробрало сегодня... точно, вся причина в этом Хеннесси, что я медленно тяну и заливаю в уши какую-то дичь какой-то блондинке.
