Говорят, между ними и людьми Разумовского была договорённость. Так они бедняг не только последней зарплаты лишили, но и ободрали до нитки, запросив оплатить подготовку к так и не состоявшемуся судебному разбирательству.
И ничего, Разумовский прошёлся по чужим головам и продолжает жить припеваючи. Продолжает всеми и вся распоряжаться так, будто это они ему должны.
Устав нарезать круги по комнате, я опустилась на край кровати и упёрла ладони в голые колени.
Вот поэтому, Сашка, терпи. Ты отыщешь его слабое место, и он поплатится за всё, что наворотил.
Он поплатится.
Эта мысль придала мне сил. Я уже не ощущала себя настолько разбитой и измученной, хотя голова ещё побаливала от того, а в ушах по-прежнему звучали отголоски deep hous’a, который бухал в этом их загородном борделе.
— Готовься разочаровываться, — передразнила я в пустоту.
Что это вообще значило? Хочет мне показать, что вот такие гулянки не в его вкусе? Что он меня туда потащил, чтобы потом сыграть на контрасте? Потребует написать, как он бабулек через дорогу по выходным переводит, сорит деньгами на благотворительность и подбитых воробышков самолично выхаживает?
Тоже мне, благодетель.
Я медленно выдохнула. Ладно. Попыхтела, и хватит.
Я аккуратно сложила бесценное платье и, прихватив туфли, отправила всё это в безразмерный шкаф-гардероб.
Пора бы, Сашка, и в душ. Хватит телесами светить — спать пора.
Но только я об этом подумала, как оставленный на прикроватной тумбочке телефон неожиданно ожил.
Незнакомый мне номер, но не скрытый. Просто такого в моих контактах не значилось.
— Слушаю?
— Форма одежды на завтра свободная, — баритон с хрипотцой ввинтился в мой мозг, и я невольно задержала дыхание. — Я встаю рано, котёнок. Имей это ввиду. Не засиживайся допоздна. Самое время на боковую.
Я вздрогнула и прижала руку к полушариям высившихся над чашечками бюстгальтера грудей, когда его голос подтвердил самое страшное — я забыла о камерах.
— Моя вина. Комплект оказался неполон. О белье не подумал. Мы это исправим.
Я силилась что-то сказать, но лишь хватала ртом воздух. Мгновение — и необходимость ему отвечать отпала. В трубке слышались лишь гудки.
19. Глава 19
Он беззастенчиво пялился на экран в пустовавшей сейчас комнате наблюдения. Ему вообще-то после сегодняшнего исключительно насыщенного вечера следовало разобраться с одним важным делом, потом в душ и на боковую. Завтра ранний подъём и уйма работы.
Но вот поди ж ты. Он отослал сообщение Ростовскому, попросив подождать, и теперь торчал у экранов, убеждая себя в том, что ему обязательно необходимо её раскусить. Безотлагательно. Прямо сейчас. Как ему в этом поможет откровенное подсматривание за нею в камеру… неизвестно.
Но ведь нельзя было сбрасывать со счетов, что девчонка прямо сейчас кинется кому-нибудь названивать, чтобы поделиться результатами сегодняшних наблюдений.
И всё же камеру надо бы отключить. Тем более что девчонка уже в курсе, что её комната — небезопасное место.
Или в курсе, но… позабыла. Его пальцы невольно стиснули спинку придвинутого к пульту кресла, когда его гостья принялась стаскивать с себя платье.
Да не могла она не помнить…
Его рука потянулась к телефону. Значит, сейчас он ей напомнит.
Ну, может, не прямо сейчас. Через минуту.
Его взгляд безнаказанно скользил по линиям и изгибам стройного тела. Фигура не по моде, а по мужикам, что называется.
Он кашлянул, отлепился от кресла и отшагнул от экранов.
