Кати могла радоваться тому, что в последнее время от военной службы освободили хотя бы младших дворянских детей. Анастасии же не повезло. Она была старшей в семье. Отец, возможно, добился бы освобождения от службы, будь у него сын, который смог бы её заменить. Но мальчиков в семье Ростовых не родилось.
Со свадьбой же дело никак не ладилось… Хоть девушка и была завидной невестой, избранник её никак не мог определиться со своими планами на будущее. Анастасии оставалось только вздыхать, но надежды она не теряла.
– Хочется верить, – возразила Анастасия, – что я всё-таки скоро вступлю в брак и больше никогда не вспомню эту ужасную вещь. Граф Орлов… – она замолкла, увидев, что портной уже держит платье в руках, – превосходно, – она подошла вплотную и обошла изделие и его творца со всех сторон, – дайте сюда, – она скрылась за ширмой, но раньше, чем портной успел снять очередные мерки с Кати, вернулась назад. Тёмно-голубое, как летняя ночь, кружевное платье уже было на ней. Не обращая внимания больше ни на кого, Анастасия подошла к зеркалу. Огладила подол и стряхнула осевшую пылинку. Наклонила голову вниз, затем запрокинула назад, имитируя горделивый взгляд. Сделала несколько шагов, отступая в другой конец комнаты, и, повернувшись к зеркалу спиной, попыталась рассмотреть шлейф.
– Какая грубая ткань… – заметила она разочарованно. – Так и должно быть?
– Мон шер, это фриз. Вся Корсика теперь носит фриз.
– А на Альбионе корсажи вообще скоро не будут носить! – вставила Кати, явно недовольная тем, что перестала быть центром внимания.
– Кстати о корсаже… я думала, он будет расшит жемчугом, разве нет?
– Дражайшая мадемуазель, жемчуг приносит несчастья. К тому же в нём вы будете слишком бледны. Я позволил себе небольшую вольность, чтобы подчеркнуть ваше лицо. Вам нравится?
Анастасия снова повернулась к зеркалу. Оправила подол, выставила вперёд ножку. Потом другую. Прищурилась, вглядываясь в своё отражение, чтобы определить, в самом ли деле ей идёт этот цвет.
– Может быть, может быть… – задумчиво сказала она и снова подошла к зеркалу вплотную.
– Вы прелестны, молодая госпожа, – сообщил портной из-за её спины, – как кисть живописца живообразует даже лучший кусок холста, так равно игла может учинить нас людьми, разве нет? Ибо без сей иглы не можете вы включены быть в настоящий свет.
Впрочем, Анастасия уже не слушала его. Взгляд её, на секунду оторвавшись от зеркала, устремился в окно и тут же выхватил из снежной дымки сани, которые он узнала бы среди сотен других. На дверцах их красовались пурпурные с золотом гербы, которые двести лет назад принял род Орловых.
– Граф Орлов! – раздалось от двери в тот же миг, подтверждая её мысли.
– Я не готова! – выпалила Анастасия. – Как же он увидит меня безо всего! – и, на ходу расстёгивая платье, бросилась к двери спальни.
Абрикосовая ветвь – ты очаровываешь меня своею прекрасною душою
Азалия – я одинока и бледна от печали
Акация – дружба исцеляет раны любви
Алойный цветок – ты мучаешь меня своею ревностью
Алоэ – Ты меня огорчил(а)
Амарант – моё сердце горит, но ещё есть в нём надежда
Амела – Что может исцелить любовь? Она сильнее яда: томит, ранит, волнует кровь могучей силой взгляда…
Амарант красный – моё сердце никогда не поблекнет от любви
Анемон бледно-красный – красавица, время не медлит!
Астра– умеешь ли ты любить постоянно?
