– Дошутился? – Корнеев захохотал, хлопая его по плечу. – Плюнь. Забудь.
– Как это – забудь? Мне Жиан велел адекватно отреагировать!
– А! – Витька прищурился. – Адекватно? У тебя василиски еще остались?
– Остались.
– Так вот возьми одного и доставь на рандеву с Выбегаллой. А потом укрась вестибюль статуей.
Юрик испытующе смотрел то на меня, то на Витьку. Человек он был в институте новый и не всегда понимал, где шутка, а где правда.
– Виктор, а ты уверен, что Жиакомо именно это имел в виду? – спросил Юрик с проснувшейся надеждой.
– Не уверен, – неохотно признал Корнеев. – Просто плюнь и забудь. Это и имелось в виду.
А у Амвросия сегодня будет достаточно проблем… не до тебя ему будет.
Булкин благодарно закивал. Шепотом спросил:
– Говорят, Выбегалло сегодня доклад на ученом совете делает?
– Делает, – признал я.
– Можно там поприсутствовать? Говорят, тот еще цирк ожидается.
– Вряд ли. Да ты спроси Жиана, он же твой начальник. Может, и проведет.
Юрик помотал головой. Перед Жианом он робел больше, чем перед живым василиском.
– А, ладно… потом расскажешь, Витька?
Корнеев кивнул, и Юрик побрел к кассе, подхватив со стола свободный поднос. Я его вполне понимал, Жиан Жиакомо был личностью крайне уважаемой, магом потрясающей силы, но при этом каким-то неуловимым, держащимся от всех в отдалении. Даже Кристобаль Хозевич, с которым они были так похожи, что я поначалу их путал, казался по сравнению с Жианом рубахой-парнем.
– Значит, так, Сашка, – рассуждал Корнеев. – Ты первым в бой не лезь. Действуй по моему сигналу, если что. Я сейчас поговорю с Ойра-Ойрой, с Почкиным, с Амперяном. Старики пускай с Выбегалло по-интеллигентному воюют, а мы его будем бить его же методами.
– Это как?
– Увидишь. – Корнеев потер ладони. – Преклонение перед Западом… часики-то гонконговские…
– Это Восток.
– А, какая разница! Некорректное использование чужих приборов, отсутствие прикладного эффекта…
– Витька, нельзя бороться с дураками и резонерами их оружием, – отхлебывая какао, сказал я.
– Почему?
– Они этим оружием лучше владеют, поверь. Либо проиграешь… либо шерсть из ушей полезет.
Корнеев загрустил:
– Ну что ты такой пессимист, Сашка! Надо же что-то делать!
– Надо, – признал я. – Но – не это.
Мы еще поспорили немного и по лабораториям разошлись, едва не поссорившись. Работалось плохо. Я отдал забежавшему Володьке его расчет, мы немного посудачили о Выбегалло и решили, что надо ориентироваться по ситуации. Потом девочки подошли ко мне с вопросом о никак не поддающейся оптимизации программе, и почти на час я полностью забыл об Амвросии Амбруазовиче. Это был хороший час. Но он кончился телефонным звонком.
– Александр Иванович? – вежливо поинтересовался У-Янус.
– Да, Янус Полуэктович, – непроизвольно вставая, сказал я.
– Вы сидите, сидите… Не могли бы вы минут через двадцать подойти к нам на ученый совет? Может потребоваться ваша консультация.
– Конечно, Янус Полуэктович.
– Спасибо большое, Саша… Тяжелый денек сегодня будет.
Я опустил трубку и посмотрел на весело щелкающий «Алдан».
Началось…
Малый ученый совет проводили в кабинете у Януса Полуэктовича. Кто-то из магов его временно расширил, и, помимо огромного овального стола, там появилась площадка с до боли знакомой машиной времени Луи Седлового. Сам Луи Иванович сидел в сторонке, крайне смущенный и начисто выбритый. Были все великие маги. Киврин ласково кивнул мне, и я, отводя глаза, пожал ему руку. Никак не выходило из головы, как дубль Федора Симеоновича пытался колдовать. В углу жизнерадостно топтались Г. Проницательный и Б. Питомник. Пристроившись между Витькой и Эдиком, я стал ждать.
