Понтий Пилат - страница 20

На вердикт Августа подействовала стойкость первой когорты. Личный состав легиона с облегчением вздохнул, когда император объявил о своем решении. Центурионы и войсковые трибуны увольнялись с позорной отставкой, стаж службы терялся у всего личного состава, когорты лишались казначейских мешков, в которых хранились деньги легионеров за многие годы службы. Легиону был оставлен один казначейский мешок, предназначенный для затрат по похоронам убитых и умерших легионеров. Первая когорта восстанавливалась и получала нового орла. Из других легионов туда были направлены знающие центурионы и принципалы.

Как видишь, достойные не были наказаны. Если говорить откровенно, таких случаев бывает немного. Для меня на сегодня важно одно: что ты, Понтий, не побежишь.

Понтий дождался на вербовочном пункте, пока приехавшие оружейники полностью не подогнали военную амуницию и оружие по росту. Желание оружейников упростить задачу пресекалось Авилием Флакком:

– Не делайте глупостей, ребята. Вашу работу будет принимать сам префект.

В результате даже в амуниции простого легионера Понтий выглядел довольно внушительно.

Предполагалось, что все лето новобранцы будут проводить на вербовочных пунктах, а осенью отправятся на зимние квартиры в так называемый Старый лагерь на Ренусе.

В новой армейской амуниции, получив жалованье за первую половину года, Понтий был отпущен домой на последнюю побывку.

Понтий Пилат поднял голову. Перед ним стоял вольноотпущенник, верный и преданный ему фракиец:

– Комендант римского гарнизона хочет говорить с тобой, игемон.

– Пусть войдет. – Прокуратор находился под впечатлением удачно проведенного примипиларием усмирения строптивых иудеев на дворцовой площади.

Вошел примипиларий. Прокуратор знал примипилария как старого служаку: тот считал себя ответственным за все стороны жизни когорты, зря не докладывал, трудности преодолевал сам. Своим приходом он давал понять начальнику, что от возникших трудностей не уклоняется, но считает необходимым доложить о положении дел.

– Игемон! Пора выводить осужденных из каземата и сопровождать их на Голгофу, где намечено проведение казней. Но я не могу этого сделать.

Прокуратор продолжал смотреть на коменданта, как бы ожидая завершения доклада.

– Галилеянин бичеван и бичеван так сильно, что находится сейчас в полуобморочном состоянии, потерял много крови и сам передвигаться не может.

– Кому понадобилось бичевать галилеянина? Иудеев в Антониевой башне быть не может, а римлянин неспособен опуститься до личного избиения какого-то варвара.

Последовала тишина.

– Кто?

– Центурион Муний Луперк.

Лицо прокуратора выразило крайнее удивление.

– Что за причина?

– Думаю, работа проделана за деньги, – ответил комендант гарнизона. Было ясно, что примипиларий решил не щадить своего подчиненного: слишком много тот принес ему неприятностей своей глупостью.

Понтий Пилат был в ярости. Римский офицер, купленный варварами за деньги, ведет себя как плебей. Он видел всяких легионеров и всяких центурионов и цену знал каждому. Этот человек не может и не будет служить под его командованием! Прокуратор повернул голову к двери, там возник фракиец:

– Я жду Квинта Амния, начальника тайной канцелярии.

Прокуратор молчал до появления начальника канцелярии.

– Сегодня день тяжелых для меня испытаний, Квинт Амний. Только что от коменданта гарнизона я узнал, что один из осужденных, а именно галилеянин, был подвергнут бичеванию. Произвел бичевание центурион Муний Луперк, и есть предположение, что сделано это за специальную плату. Если так, то моему возмущению нет предела, и с таким поступком центуриона я мириться не намерен. Мало того, что синедрион нашими руками уже отправил галилеянина к праотцам, он сумел дотянуться до него через наши головы и нашими же руками содрал с него кожу. Меня не интересует, за что синедрион так жестоко расправился с одним из толкователей веры, меня заботит другое: мы оказались уязвимы к давлению раввинства и неспособны ему противостоять. Уязвимой оказалась даже честь римлянина и офицера в лице нашего доблестного центуриона. Прошу тебя, Квинт Амний, провести расследование строго по форме и все зафиксировать документально.