Вторым любопытным фактом было то, что никто из спутников Леонида не попытался подойти к нему и поинтересоваться, как дела. Зря. Если бы он им ответил, они бы дважды подумали, прежде чем сделали то, что они сделали.
Они пошли на меня.
Причем у них был такой вид, словно им не впервой было приближаться к людям с бейсбольными битами в руках и ярко выраженным намерением показать, кто на этой грядке главный перец. Они еще не знали, что это мой огород.
Мне давно не доводилось так веселиться, и я подошел к вопросу творчески. Перехватил первого молодчика, сломал ему руку, врезал по голове его собственной битой, при этом не позволяя ему выронить сей спортивный инвентарь на асфальт. Второго встретил ударом ноги в живот, и тот сразу же потерял биту, сознание и интерес к происходящему. Третий был достойным противником. Он продержался секунд пять, после чего получил тупоносым португальским ботинком в… район детородного органа, закричал фальцетом и упрыгал в сторону леса.
Я подобрал оброненную им биту и немного поработал над внешним видом их автомобиля, окрестив получившийся результат «тюнингом от Геныча». К этому моменту Леонид начал подавать признаки жизни, пробуждая во мне дикое искушение засунуть биту ему в… левое ухо. Однако я отказался от столь варварского способа общения и помог Леониду усесться в машину. Точнее, улечься. Через лобовое стекло. Его ботинки немного поелозили по полированному когда-то капоту и затихли.
– Вызовите эвакуатор и уберите отсюда этот мусор, – сказал я Александру, а сам пошел заканчивать трапезу.
Наблюдая через окно, как охранники грузят ребят в машину, а саму машину – на эвакуатор, я закурил сигарету и набрал телефонный номер. Как обычно, ответили после первого же гудка.
– Слушаю.
– Приветствую вас, Андрей.
– А, бензиновый король, – сказал Андрей Викторович, предпочитающий, чтобы в миру его называли Андрюшей. – Сколько лет, сколько зим!
– Два дня, – поправил я.
– Да? – удивился он.
– Сауна, – сказал я. – Девочки, пиво, карты, стрельба по неподвижным мишеням.
– Так ты тоже там был?
– Я все оплачивал, – сказал я.
– Провалы какие-то в памяти, – сказал он. – Сауну помню, девочек помню, пиво помню. Тебя и стрельбу не помню. Чего звонишь-то? Я на этой неделе больше не пью.
– А я так, из интереса, – сказал я. – Хотелось бы задать вам один весьма интимный, я бы даже сказал, деликатного свойства вопрос.
– Я люблю блондинок.
– А я – рыжих, но в данный момент я хотел спросить о другом. Известны ли вам места, где вы, прошу прощения за мой французский, не катите?
– Известны, – сказал он, мгновенно настораживаясь. – В Удмуртии, Ямало-Ненецком автономном округе и в Конго. Потому что я там никогда не был. Но не думаю, что мне бы там отказали, если бы я попросил.
– Забавные вещи в последнее время происходят с географией, – сказал я. – Никак не думал, что мой офис с утра переехал в Удмуртию.
– Зная твою извращенную манеру излагать свои мысли, – сказал Андрюша, – я могу предположить, что столь вычурным образом ты пытаешься дать мне понять, что на тебя наехали.
– Похоже на то.
– Ты сказал им, что работаешь со мной?
– Именно так я им и сказал.
– И они тебе ответили, что я там не качу?
– Так они и ответили.
– Козлы.
– Согласен целиком и полностью, – сказал я. – С этим надо что-то делать.
– Козлов надо учить, – сказал Андрюша. – А тех, которые не учатся, надо валить. Кто это был?
