Понятие преступления - страница 60

3) в то же время совершенно необоснованно выводятся за пределы мышления чувства, интуиция, такое было бы возможно только в том случае, если бы чувство низвели до ощущения (в действительности это не так: в чувстве сливаются содержание – ощущение боли и форма – мысль по этому поводу: «как мне больно», а форма и содержание характеризуют единство), а интуицию – до бессознательного, тогда как без мысленного оформления интуиция также бессмысленна;

4) необоснованно отождествляет автор мышление с восприятием и суждением: во-первых, в принципе нельзя противопоставлять восприятие и суждение, поскольку они – разнонаучные явления – восприятие суть психологическая категория, суждение же относится к формально-логическим категориям, и восприятие так же может выражаться в суждениях, как и другие психологические явления; во-вторых, в связи со сказанным мышление не может быть сведено только к восприятию, иначе мы выбросим за пределы мышления ценностные ориентации, установки и установочную борьбу;

5) трудно согласиться с отождествлением интуиции и восприятия, хотя бы и в его особом выражении; на наш взгляд, интуиция и восприятие соотносятся как явление и форма его выражения; ведь воспринятая информация, в частности, откладывается в памяти и создает опыт человека, и уже на этой основе у человека возникает интуиция; в интуиции в итоге выражается восприятие.

В этом же направлении, но несколько иначе пытается структурировать сознание А. М. Иваницкий: «Сознание включает, таким образом, и восприятие, и мышление, и эмоции. Объединяет все эти психические проявления ощущение своего “Я” как субъекта, носителя своих переживаний».[257] Здесь присутствуют те же недостатки, которые мы выделили в позиции К. Г. Юнга, но имеются и собственные: во-первых, за пределы мышления выводится восприятие, чего не делал Юнг; во-вторых, нет и речи об интуиции, словно ее в психическом процессе нет вообще; в-третьих, объединив восприятие, мышление, эмоции понятием ощущения, он превратил последнее в родовое понятие, т. е. вывел его на более высокий уровень, но на более высоком уровне, по мнению А. М. Иваницкого же, находится сознание; в результате автор отождествил сознание и ощущение, что вообще выходит за рамки и логичного, и разумного. Однако главное, что можно вынести из сопоставления изложенных точек зрения, – за истекшие 60 (!) лет в структурировании сознания (мышления) почти ничего не изменилось, а если и изменилось, то в сторону меньшей определенности, т. е. в худшую сторону, по крайней мере, позиция К. Г. Юнга и более полна, и более определенна.

На эндопсихических функциях сознания мы останавливаться не будем, поскольку сам А. М. Иваницкий признает, что память, субъективные компоненты (что-то похожее на скрытые реакции), эмоции, вторжение собственно функциями не являются, и автор выделяет их лишь для того, чтобы как-то определиться со взаимосвязями сознательного и бессознательного в психике.[258]

Итак, представленный в психологии механизм мышления нас абсолютно не удовлетворяет в силу его аморфности и неполноты. Не исключаем, что иные (более точные и полные) исследования в психологии есть, но нам они не известны, хотя, судя по работе А. М. Иваницкого, таких исследований нет или они так же ему не известны, как и нам.

Именно поэтому выскажем «собственное» представление о механизме мышления. Прежде всего, прав К. Г. Юнг, который считал, что «сознание похоже на поверхность или оболочку в обширнейшем бессознательном пространстве».