— Папа! — звонкий голосок запустил по телу волну тепла. — Ты пришел! — Амелия выбежала из спальни, шлепая босыми ступнями по полу. — А я тебя ждала, — сообщила она, широко улыбаясь и запрыгивая мне на руки.
— Ну, тише. Тише, — попытался успокоить дочь.
— Почему? Я же рада.
— Ты должна уже спать, — сказал я укоризненно, усаживая ее на сгиб локтя.
Малышка сморщила носик.
— Скучно. Не хочу.
— Скучно, — рассмеялся я. — Без сна ты не наберешься сил.
— А зачем они мне, если мне нельзя выходить из комнаты? А тут няня не разрешает мне бегать. М? — она обняла меня за шею и явно ждала ответа.
— Вы уж ответьте дочери, ваша светлость, — произнесла Мария.
Не только дочери не нравился мой запрет, но и няне. С упорной периодичностью она настаивала на том, чтобы я разрешил зимние прогулки. Только мой ответ был известен заранее.
— Идем в постель. А вы пока отдохните, — обратился я к женщине.
— Ну, пап, — захныкала дочь. — Я очень хочу потрогать снежок. Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
— Я завтра принесу тебе целый ком, — пообещал я, склоняясь над кроватью, но Амелия не отпускала мою шею, повиснув.
— А можно я сама спущусь?
— Нет.
— На минуточку. Даже со ступеней не сойду.
— Амелия, нет.
— Ну, пап, — всхлипнула она. — Ты обещал.
— Обещал, — согласился, все же укладывая дочь в постель и накрывая одеялами. — Когда ты вырастешь.
— А я еще не выросла? — спросила она, взглянув на меня с надеждой. — Ты только глянь, — крохотный пальчик указал на отметину на стене. — Я выросла. Няня говорит, что летом я буду доставать ей до груди.
— Вот когда достанешь ей до плеча, тогда и поговорим.
— Ты обещал! — сказала она, смаргивая крупные слезинки и потянув меня в кровать.
— Обещаю, что, когда будешь макушкой доставать до плеча Марии, будешь гулять зимой.
— Честно?
— Честно.
— Тогда расскажи мне сказку.
— Про кого?
— Про маму.
Сглотнув образовавшийся в горле ком, я начал тихо рассказывать.
7. Глава 7. Говорящий миллилитр!
— Сиди здесь, пришлая, — брезгливо скривила лицо Аська, как только мы поднялись на второй этаж и подошли к ещё одной неприметной лестнице.
— Вот здесь сидеть? — невинно уточнила я, не горя желанием подниматься по грязным ступеням.
— Хозяин дал тебе выбор, — не без удовольствия протянула девица, почесывая сыпь на руках. — Или тут, или…
— Да помню я, — опасливо начав подниматься, я обернулась на служанку через плечо. — А тебе бы анализы сдать. Пенициллинчик пропить, пока нос не отвалился…
— Чур меня! Чур! — заверещала Аська, заткнув уши руками, и убежала прочь, крича что-то про проклятую.
Или проклятья. Половину слов я не смогла разобрать, несмотря на то, что очень старалась.
— Уши тоже могут отвалиться, как их ни придерживай, — прошептала я, поднявшись по ступеням и толкая массивную, с трудом открывающуюся дверь. — Кошмар какой-то… фу.
И как много я вложила в это самое «фу».
Чердак был «фу».
Герцог этот тоже «фу».
Все эти староверы — «фу», «фу» и ещё раз «фу»!
Старайся тут, помощь им оказывай, зашивай… а ведь я не хирург! И не травматолог! Я вообще не обязана была! А они... зла не хватает!
— А ещё тепла и телефона! — рыкнула я, растерев себе плечи и поджав на ногах пальчики, сделала несколько шагов вперёд в темном помещении. — Склад какой-то, а не чердак.
Единственным источником света здесь было огромное окно. На моё счастье, на улице светила Луна, и даже через мутные стёкла сюда проникал её холодный свет. Возможно, оно и к лучшему, что я мало что могла разглядеть. Ужасало меня другое. Я тут окоченею от холода в ожидании кого-то там! Единственное, на что я надеялась, что этот кто-то приедет на машине, а не на коне. И у него будет с собой телефон.
