– Сыны вон какие здоровые, почему не привлекаешь их к труду?
– У них защита сильная была, не допускала Агафья их ни до чего, вот такие и выросли.
– А ты не смотри, скомандуй завтра утром подъем, и никаких отговорок не принимай. Строже нужно быть, тогда все у тебя в семье будет хорошо! Агафью приласкай, и жизнь твоя будет совершенно другой, да поговори с ней по душам!
– Откуда ты такая взялась, правильная? – он махнул рукой и отошел от меня.
Сумела я его убедить или нет? Неужели так можно жить, и ведь не день, не два, а уже много лет! И нет между ними никакого сближения, хотя свои мужские дела он делает. Ох, учительница, а у самой ничего с Вадимом не получилось. Тут не любовь, а у нее другое, она своим мужчиной недовольна.
Зашла в свою комнатку, только одна занавеска в проеме висит, а самой двери нет. И то хорошо, разделась и юркнула в кровать. Как-то сложится в дальнейшем моя жизнь, совершенно в незнакомом месте? Да еще и в другом веке! Не успела коснуться подушки, как тут же провалилась в глубокий сон. Сказалось волнение в последние сутки. Едва забрезжил рассвет, я услышала, как кто-то начал шаркать по избе. И услышала голос Прохора:
– Пойду во двор, пока у скотины почищу, за ночь уделали все.
– Проша, недолго, я сейчас на блины тесто разведу, чтобы покушал с пылу с жару.
Не может быть, заговорили! Вот так да, сколько лет молчали! Неужели я сумела достучаться до него, а ведь мужик то он неплохой, работящий. И я снова провалилась в сон, вставать было еще рано.
Утром меня разбудила Дуняшка:
– Вставай, барыня, на столе завтрак готов, хозяйка приглашает.
– Ох, что это я, разоспалась сегодня! Скажи, сейчас умоюсь и приду.
За столом сидели все домочадцы, но не кушали, ждали меня. Ребята потирали кулачками закрывающиеся глаза. Явно не выспались, во сколько же они вчера пришли с гулянья? В середине стола стояло большое глиняное блюдо с горкой блинов. Рядом в глиняной чашке стояла сметана и отдельно растопленное сливочное масло. В кружках налито молоко.
– Простите за нескромный вопрос, а кофе у вас есть? Я привыкла по утрам пить его.
– А что это такое, мы не знаем? – смутилась Агафья.
– Это такой напиток из зерен кофе, его выращивают в других странах. Может быть, тогда чай есть?
– Про чай я слышала, но он у нас из различных трав заваривается. И пьем мы его не утром, а когда кто захочет, как настойку от разных болезней, помогает.
– Не хлопочите, попью молоко, – взяла блин и начала его есть.
– Барыня, пошто без масла и сметаны, так вкуснее будет, – учила меня Дуняшка.
– Сколько же калорий-то в нем будет? Я жирное не употребляю. А то растолстеешь, диету держу.
– Нет, тут так не пойдет, иначе ноги протянешь, макай в сметану, да погуще. Ну, как? – спросила меня Агафья.
– Ох, вкусно-то как, я ничего подобного до этого не ела. А с маслом еще вкуснее.
– Барыня, оно у тебя по бороде течет, – засмеялся Архип.
– А ты весь масляный, после умоетесь, – вставил Прохор. – Кушайте, и пойдем со скотиной управляться.
– А я пойду к приказчику, буду договариваться насчет работы, – сказала я.
– Лизавета, ты от нас не уходи, с тобой хорошо, – и Агафья покраснела.
– Сразу скажу вам, буду просить отдельное жилье, в нем и медпункт сделаю, чтобы принимать больных. Но его еще не сразу мне предоставят, так, что пока поживу у вас.
Петр Иванович встретил меня стоя у стола.
– Барыня пожаловала! Теперь ты стала похожа на одну из наших женщин. Это платье тебе идет. Но я тут тебе приготовил другую одежду, и обувь там же найдешь. В сундуке лежала, когда дань собирали, оставили.
