Братья многозначительно переглянулись и заулыбались.
— Давай рассказывай, как у тебя там дела продвигаются, — предложил Алерий. — Может, вечером заглянем в тренировочный зал и ты нам покажешь, чему уже научилась? — Вчера старшая атшара посоветовала сыновьям как-нибудь потренироваться с сестрой и оценить её достижения. Все были обеспокоены предстоящим посвящением.
— Нечего пока показывать, — честно призналась Тания и улыбнулась. — Но у меня кое-что уже получается. — Она не стала рассказывать, что “кое-что” заключается в том, что она гораздо реже стала пропускать удары и научилась ставить блоки.
— Тогда расскажи нам о Вейне, — попросил Дайрин. — Какой он?
— Бесподобный! — выпалила Тания и смущённо замолчала.
— И в чём же заключается его бесподобность? — недовольно спросил Дайрин: ему совсем не понравился ответ сестры.
— Ты не поймёшь, — отмахнулась Тания.
— А ты всё же попробуй объяснить, — настаивал он, хмурясь всё больше.
— Он вроде бы немногословный, но за эти дни я узнала от него больше, чем за всё то время, что провела у Мухомора.
— У кого? — переспросил Алерий, едва сдерживая смех.
— Ну, у этого, как его там… — Тания смущённо замолчала, понимая, что имя бывшего учителя напрочь вылетело из головы. — Мухорома, махрома.
Братья рассмеялись.
А Тания подозрительно прищурилась, поднесла к носу свою кружку и принюхалась.
— А это точно не хмельной напиток? — поинтересовалась она, осторожно делая один глоток и катая его на языке, а то первую кружку выпила залпом и не поняла, что это такое; напиток был холодным, травянистым, слегка кисленьким и очень освежающим.
— Не-а, — одновременно ответили братья, переглянулись и снова заржали.
— Да вы что! — возмутилась Тания. — Мне же завтра к учителю. А что родители скажут?
— Да оно сейчас отпустит, — пообещал Дайрин. — Сплошные травы и ягоды, одна только полезность; нас в детстве этим поили, когда мы болели.
— А разве катьяры болеют? — спросила Тания.
— Вообще-то, нет, — ответил Алерий и поморщился. — Но мы однажды переели катьярской травки. Когда её потребляешь в меру, это на пользу, а если переборщить, то потом сильно болит горло.
Когда-то Тание доводилось наблюдать, как балдеют коты от кошачьей травы. В детском доме у Ольги Петровны все подоконники были заставлены горшками с этим чудесным растением. Представила огромных катьяр, радостно кувыркающихся в бескрайнем поле. Тихо засмеялась.
— А родителям мы ничего не скажем, — вставил своё слово Дайрин. — Вернёмся тем же путём, каким уходили.
К столу подошли катьярки и принялись ловко расставлять кушанья. Юные прелестницы кокетливо хихикали и вовсю строили глазки принцам, а те упорно делали вид, что не замечают их знаков внимания. Из кухни вышел мужчина, он принёс огромный поднос с дичью и поставил его в центре стола.
Как Тания ни старалась, у неё всё же не получилось скрыть своё изумление. Перед ней лежала целая гора жареных птичек (кстати, очень похожих на наших упитанных голубей), приготовленных с дымком и поджаристой, хрустящей корочкой. А как же они пахли!
— Так, — Тания посмотрела на братьев, — и как это есть?
— Очень просто.
Принцы взяли себе по тушке и принялись дербанить.
— О да-а-а, — улыбнулась Тания, — это по-нашему. — Выбрала птичку поаппетитней и оторвала ей ножку. — Налейте-ка мне ещё компотика.
Дайрин толкнул старшего в плечо.
— А я говорил, что ей понравится.
— Да, говорил, — согласился Алерий, подкладывая в тарелку сестры оранжевые клубни. — Попробуй ещё вот это, здесь просто потрясающе готовят агорию.
