— Держите ее.
Меня схватили, прижали к стулу, но я пустила в дело все: голос, ноги, руки и зубы. Парочке охранников прилетело так, что они бросили со мной бороться.
— Шальная девка! — заревел громила и приказал: — Стойте!
Меня отпустили, я схватилась руками за грудь: лямки топа порвались и висели тонкими ниточками, ткань едва держалась на теле. В наступившей тишине было слышно, как рыдает в клетке Фиса, которую снова запихали туда, чтобы не мешала.
— Вот так-то лучше!
Стражники посовещались и все же привели старика жреца.
— Госпожа, таковы традиции.
— А мне насрать с высокой колокольни. Мое тело и не дам его портить. Вы хотя бы представляете, что за брачная ночь будет у Его Высочества, если жена начнет корчиться от боли вместо того, чтобы выполнять супружеский долг.
— Вам не надо его выполнять, лежите смирно, все сделают за вас слуги.
— Твою ж мать!
У меня больше не было слов, только эти выплевывала, иначе задохнулась бы от переполнявшей меня ярости. Но мне нужно было выиграть время. Я прекрасно понимала, что от боли не смогу отреагировать в нужный момент на опасность. А если во дворце меня захотят убить, вообще не буду сопротивляться.
— Держите ее!
— Н-е-е-е-т…
Я завопила во все горло, забилась. Громила, уже получивший от меня ногой, старался держаться подальше, зато двум другим досталось. Еще и Фиса от страха подвывала.
— Чего возитесь? — рявкнул знакомый голос. — Сколько можно ждать?
— Господин оракул! — завизжала я. — Не получится зачатия, я же сдохну от боли!
— Другие не сдохли.
— Как раз одни покойницы! Сделайте в этот раз все по-другому, клянусь, будет результат!
Оракул поднял руку, останавливая тюремщиков. Те отпустили меня, я выдохнула, встряхнулась, встала и едва успела подхватить топ: ткань едва держалась на груди, юбка сползла, открыв кружевные стринги.
— Фу, неряха какая! — скривился оракул. — отведите ее в купальни.
— Нас. Я без Фисы никуда не пойду.
Уголки губ оракула поехали вниз, и он махнул рукой. Ему явно надоело со мной воевать, да и время поджимало, как я поняла. Этой ночью я должна отдаться принцу. Что б было пусто этому уроду! У него хотелка хотя бы работает?
Но задать этот вопрос было некому. Даже если не работает, это не мое уже дело. Я взяла Фису за руку и повела за собой.
Стражи, как послушные щенята, потянулись следом.
Мы вышли из здания тюрьмы, и я зажмурилась от слепящих лучей солнца. Тепло окутало озябшее тело. Еще немного, мы бы с Фисой превратились в сосулек, хотя адреналин и горячил кровь изнутри.
Я с любопытством оглядывалась. Площадь перед темницей наводила ужас. Повсюду виднелись темные пятна, ошметки какой-то грязи, а чуть поодаль находился помост.
— Это что? — шепнула я, показывая на пятна, подозрительно напоминавшие кровь.
— Н-не знаю, — заикаясь, сказала Фиса и крепче вцепилась в меня.
— А там?
— Лобное место. Там казнят.
— Не на центральной площади? — я старательно напрягала мозги, вспоминая нравы средневековья.
— На центральной казнят самых отъявленных преступников, а все мелкие наказания здесь.
— Это какие?
— Удары палками, превращения, подвешивание вниз головой под палящим солнцем.
— Превращения? А это что за зверь?
— Ну, таково наказание за преступление против животных. Человек становится на время кем-то другим.
Я передернулась от ужаса и отвращения, представив, как лаю собачкой у ног того же принца. Р-р-р, я бы добавила ему неприятностей!
