Девушка замялась, явно принимая решение.
– Я… Я из другого мира…
Осторожно потянувшись за баяном, водрузила инструмент себе обратно на колени, прикрываясь от адекватной, с виду, блондинки.
– Это правда, – неистово заверил, недавно справивший восемнадцатилетие, брат, напугав меня ещё больше. – Вива реально свалилась мне на голову прямо посреди коридора, когда я уже обувался, чтобы ехать за тобой и твоим баяном!
– Эммм… Давно вы принимаете наркотики?
– Да что ты несёшь?! – психанул Никитос, всплеснув руками, повторяя мамин любимый жест, всегда отрицательно относясь к любому виду дури.
– Это что ТЫ несёшь? Какой, на хрен, другой мир?! Вам по четырнадцать лет что ли, чтобы верить в такую чушь?! Я понимаю, что технологии не стоят на месте, изобретая новые машины и всякую бесполезную бурду, но «ДРУГОЙ МИР»?! Серьёзно?!
– Вива, покажи ей! – гневно обратился Никита к девушке, сдвинувшей его крышу на несколько градусов вниз.
Я насторожилась, прижав баян ещё крепче. Пятирядный, он прекрасно закрывал меня от опасностей. Стоит только вспомнить, как я огрела им водителя КАМАЗа прямо по голове, который преследовал меня по пустырю со спущенными штанами.
Девушка повернулась ко мне, взмахнув рукой, из которой (МАТЕРЬ БОЖЬЯ!!!) хлынули потоки света, направляясь прямо в мою сторону.
«От этой гадости не может спасти никакой баян…» – подумалось мне, когда подо мной разверзлась пропасть, а девушка, испуганно взвизгнув, отскочила в сторону, оттаскивая Никиту от сестры, летящей в дыру вместе со своим инструментом.
– Бедный Альв… Но, если это будет Архан – так ему и надо, – пробормотала Вива, с сожалением посмотрев на меня, прежде чем светлая лента окончательно застегнулась надо мной, наподобие молнии, погружая во тьму.
3. Глава 2
«Феминизм - до первого достойного мужчины.
Коммунизм - до первого личного капитала.
Атеизм - до первой тряски в полёте.»
Пропасть не имела конца, потому что падение продолжалось до сих пор. Я даже кричать перестала от ужаса, поборов остатки чувства самосохранения. И если сначала думала, что у меня галлюцинации, то спустя час (а у меня были часы, чтобы отмерить временные рамки падения), я уверовала не только в реальность происходящего, но и Господа в целом. Раньше вера во Всевышнего была лишь номинальной, существуя, так сказать, от детского – «потому что мама так учила», никак не подтверждаясь взрослым сознанием, но сейчас, это самое сознание, выдавало такие теории, что Дарвин может начинать вертеться в гробу, не имея возможности согласиться или опровергнуть их.
Я даже заскучала, когда пошёл второй час. Не поверите, но баян сыграл свою роль, точнее я сыграла на баяне, решив развлечь себя напоследок перед неминуемым столкновением с какой-нибудь плоскостью. «Полёт шмеля» вообще довёл меня до истерики, стоило представить себя, летящую с баяном в руках. Последовавший за полётом насекомого «Полёт Валькирий» Вагнера даже вдохновил.
Видел бы меня сейчас отец, который разорился, но купил мне пятирядный баян, стоило сказать, что я поступила в музыкальную школу! А такой инструмент, ни много ни мало, стоил, как машина «Жигули». Подержанная, конечно, но кого это волнует?
Папа безумно любил меня, жаль, что я его больше не увижу… Тот факт, что мужчина оставил свою семью, полюбив другую женщину, сейчас казался не таким трагичным, как раньше.
«Интересно, что Никитос скажет маме… Вот не понравилась мне эта Вива с самого начала, надо было довериться своему чутью и вышвырнуть эту Афродиту на хрен из квартиры!» – Сокрушаться теперь было бесполезно. Пока жива – уже хлеб!
