Уже через десять минут по земным часам, которые всегда оставались при мне, спрятанные в платке, я была готова и спустилась вниз. Рассвет только заглядывал в окна, и даже в доме воздух был настолько свеж и прохладен, что пьянил не хуже вчерашнего густого, как сливочная карамель, эля.
Одхан уже стоял у выхода и беспокойно постукивал пальцами по дверному косяку. Одет он был как и вчера, но на голове мужчины зеленел венок из дубовых веток.
— Омела, — произнёс он, заметив мой взгляд. — Пойдём, миротворица, солнце не ждёт.
— И куда же, о мудрейший? — спросила я, заспешив следом и нагнав мужчину уже на крыльце.
— Можешь называть меня по имени. Так будет проще. А идём мы в священную рощу. Там и начнём первый урок. Ты ведь миротворица, а я судья, значит, заинтересован, чтобы ты вела дела так, будто чувствуешь меня за левым плечом.
Друид заспешил, но не к воротам, а в сад. На восток, откуда всходило солнце.
— Да и тебе так будет лучше, — продолжил он, когда мы углубились в ясеневый сад. — Больше сил — дольше земная жизнь. Знаешь ведь, за кем замужем?
О, это было уже интересно!
— Расскажите, мне никто правду не говорит, только намёки, — пожаловалась я, чувствуя, что этот священник — просто источник знаний, которыми он не прочь поделиться. — И прочесть нигде нельзя.
— Конечно нельзя. Это всеобщий гейс, — усмехнулся Одхан и, остановившись напротив древнего и расколотого надвое ясеня, вырвал из венка листок омелы и бросил в дыру между раздвоенными частями ствола, пробормотав неразборчивое заклинание.
— Разреши всем записывать да читать, вы соберёте библиотеки, состоящие из толстых книг, которых никогда не откроете. И будете гордиться своей учёностью, а память покроется ржавчиной, да таким плотным слоем, что разрушит даже холодное железо.
Я уже собиралась было спросить друида, что за железо он имеет в виду, но взгляд случайно упал на ясень, покореженный молнией и временем.
Только теперь дыра, образованная от расщепления ствола была входом в другой мир.
— Пойдём, Дивона! — усмехнулся Одхан, заметив моё замешательство и ошеломление в глаза. — Видишь, как хорошо, что я знаю это заклинание, а не полагаюсь на накарябанное на бумаге или дереве. В вашем мире есть Великая Сеть, щедро делящаяся знаниями в самых разных областях, да таких, которые и Верховному Друиду не ведомы, но разве у вас много мудрецов?
И мужчина показал мне пример, смело ступив, согнувшись почти вдвое, в проём. Я вздохнула, оглянулась, но предрассветный сад был пуст, и решилась последовать «в кроличью нору».
Солнечный свет ослепил меня, а лёгкий ветер принялся играться с волосами.
— Не бойся, мы почти на месте, — услышала я голос рядом и, сощурив глаза, прикрыв их ладонью от яркого солнца, посмотрела на спутника. Его одежды теперь стали зелёными и словно сотканными не из ткани, а из переплетённых веток деревьев, похожих на лианы. Мой наряд тоже изменился, хоть и не так разительно. Что, впрочем, меня только порадовало.
— Что это за место? Новый мир? — спросила я, прислушиваясь к пению диковинных птиц, будто обученных тревожить душу тоской по неизвестному, тому, что стоит за порогом привычного. «Забудь о прошлом, — словно нашёптывал внутренний голос. — Не думай о будущем. Живи здесь, с нами, останься навеки».
— Священная дубовая роща. Немногие из людей побывали здесь, — друид углубился в чащу, куда не было доступа солнцу, и я снова последовала за ним, радуясь веющей оттуда прохладе.
